Нахожу пустую страницу и начинаю рисовать Элизабет Беннет из «Гордости и предубеждения» в стиле панк-рок, после каждого штриха поглядывая на парня – нет, на мужчину. Но он не обращает на меня внимания.
Тогда я сосредотачиваюсь на том, чтобы придать своему лицу самый задумчивый вид. Движения карандаша – вот всё, что меня сейчас интересует. Закусываю губу. Если он посмотрит на меня, то увидит сексуальную решительную художницу, слишком увлеченную своим потрясающим скетчем, чтобы отрываться.
Пожалуйста, пусть он сядет рядом со мной. Пожалуйста, пусть он увидит мой скетчбук и решит, что мои работы идеально подойдут на обложку его альбома. Пусть он будет без пяти минут знаменитым музыкантом. И пусть мы вместе будем гулять по улочкам Парижа, обсуждая творчество. «Ничего себе, – тихо скажет он, когда мы устроимся в кафе, и сделает глоток эспрессо, наблюдая за тем, как я рисую. – Да ты… это потрясающе». Конечно, он скажет это по-французски, потому что свободно изъясняется на нем.
А когда мы вместе пойдем получать «Грэмми», папарацци будут шептаться: «Девушка рядом с ним – та самая, что придумала культовый дизайн для обложки его альбома. Кто бы подумал, что они познакомились в самолете по дороге в Париж?»
Оказавшись на борту самолета, я укладываю свой экономичный (двадцатидюймовый!) чемодан на багажную полку над головой. Устраиваю на коленях книгу и наблюдаю за пассажирами, пробирающимися между проходов вяло, как зомби в одном из фильмов Джорджа Ромеро. Мама уже уселась в двух рядах впереди, ее голову поддерживает синяя подушка-воротник.
Одно из мест в моем ряду занял какой-то суровый бизнесмен с ноутбуком на вид 1987 года, но, к счастью, сиденье у окна остается свободным. Я с облегчением выдыхаю, когда четыре девчонки в уггах усаживаются спереди, а парочка из «Макдоналдса» исчезает на своих местах в другой части самолета. Поток пассажиров редеет, и я замечаю, что тот парень – моя судьба и творческий партнер – пробирается к моему ряду. Может, если долго на него смотреть, он почувствует мой взгляд и посмотрит в глаза?
Ему остается пять рядов.
Он точно сядет рядом со мной.
Четыре ряда.
Наконец-то один из моих выдуманных сценариев осуществится.
Три ряда.
Ладно, надо почитать. Я же не могу на него смотреть, пока он будет садиться?
Раскрываю на коленях книгу и заставляю себя сосредоточиться на словах. Всю мою кожу покалывает от волнения, я готова услышать его голос: «Простите, мое место у окна».
Читаю одно предложение, перечитываю его еще раз и еще. Проходит тридцать секунд, и я понимаю, что уже как-то долго. Пока я решаю, стоит ли поднять голову, тишину нарушает женский голос:
– Вот здесь.
И нам с бизнесменом приходится встать, чтобы пропустить ее. Стоя в проходе, я вижу, что парень с гитарой, клевыми татуировками и красивыми глазами занимает место рядом с моей мамой.
Ну да, конечно.
