о боевых делах партизан-евреев, участников Великой Отечественной войны» вошел рассказ руководителя Черниговско-Волынского партизанского соединения Алексея Федорова о том, как под его началом сражались двое бывших узников Собибора – Ефим Литвиновский и Цадик Левин.
За следующие десять с лишним лет в советской печати, насколько нам известно, не появилось ни одного упоминания о восстании узников лагеря смерти Собибор.
В Польше после войны историю Собибора изучали Центральная еврейская историческая комиссия и – в первую очередь – Центральная комиссия по расследованию немецких преступлений в Польше. В 1947 году в очерке судьи из города Седльце и одного из самых известных польских исследователей Холокоста и лагерей смерти Зджислава Лукашкевича общее число погибших в Собиборе было впервые оценено в 250 тысяч человек[45]. Эта цифра до сих пор принимается большинством историков. В 1945 году в сборнике документов по истории оккупации был напечатан небольшой мемуарный фрагмент бывшей узницы Собибора Саломеи Ханел[46]. Годом позже в другом сборнике вышли еще два свидетельства людей, бежавших из Собибора: руководителя лагерного подполья Леона Фельдгендлера и Зельды Мец[47]. В 1952 году в бюллетене варшавского Еврейского исторического института (№ 1/2) был напечатан польский перевод брошюры Печерского. Однако восстание в лагере на том этапе не привлекало специального внимания исследователей.
В конце 1940-х начались суды над эсэсовцами и вахманами из Собибора. В Германии в 1949 году был арестован и в следующем году приговорен к пожизненному заключению Губерт Гомерски, обершарфюрер СС, отвечавший за работу третьего сектора, т. е. газовых камер. В 1972-м он был освобожден по состоянию здоровья (умер в 1999 году в возрасте 88 лет). Вместе с Гомерски судили унтершарфюрера Иоганна Клиера, заведовавшего собиборской пекарней. Он был оправдан благодаря показаниям Иегуды Лернера и Эстер Рааб, сообщивших, что Клиер относился к узникам гуманнее, чем остальные эсэсовцы, и иногда передавал им дополнительную порцию хлеба.
В том же 1950 году судили обершарфюрера Эриха Бауэра, «газмейстера Собибора», как он себя называл, лично включавшего двигатель во время газаций. Годом ранее бывшие узники Собибора Самуил Лерер и Эстер Рааб опознали Бауэра, когда он с детьми катался на колесе обозрения в берлинском парке аттракционов. Бауэр был приговорен к смертной казни, которую через некоторое время заменили пожизненным заключением. Он умер в тюрьме в 1980 году.
Первый в СССР суд над вахманом из Собибора состоялся в 1949 году – судили Ивана Козловского. Он служил в Белжеце, затем, с декабря 1942 года, четыре месяца пробыл в Собиборе, а оттуда был направлен в Освенцим. Козловский был приговорен к 25 годам заключения и весь остаток жизни провел на руднике в Казахстане[48].
Глава 3
После смерти Сталина в 1953 году стремительно сворачивается антисемитская кампания. Начинается «оттепель»,
Biuletyn Głównej Komisji Badania Zbrodni Niemieckich w Polsce. 1947. Vol. 3, III. P. 49–58; German Crimes in Poland. Vol. II. Warsaw, 1947. P. 99–104. Для нашей темы важно, однако, что в центре интересов Лукашкевича находились прежде всего Треблинка и Майданек.
Dokumenty zbrodni i męczeństwa. Kraków, 1945. P. 63–66.
Dokumenty i materiały z czasów okupacji niemieckiej w Polsce. T. 1. Łódź, 1946.
Тимченко С. От колхозника до палача. – «Независимое военное обозрение» (прил. к «Независимой газете»). 2006. № 20.
