это ни касалось. Я подумал и пожал плечами, как бы говоря, что, корми не корми мышь, особой разницы нет. Но на самом-то деле мне хотелось увидеть, как поведет себя мышь.
Что ж, мясо мышь, естественно, съела. Времена-то были сами знаете какие – Великая депрессия. Но как съела! Она приблизилась к кусочку сандвича, обнюхала его, села перед ним, взяла в лапки и отделила мясо от хлеба. Проделала она это очень аккуратно и со знанием дела, напомнив мне какого-нибудь завсегдатая ресторана, отрезающего кусок бифштекса. Никогда я не видел, чтобы животное так ело, даже вымуштрованные домашние собаки. Пока мышь управлялась с мясом, ее взгляд ни на мгновение не отрывался от нас.
– То ли очень умная мышка, то ли очень голодная, – послышался новый голос. Биттербак проснулся и теперь стоял у решетки в одних трусах. Его заметно тронутые сединой волосы, заплетенные в две косички, лежали на плечах, когда-то мускулистых, а теперь ставших дряблыми.
– А что говорит индейская мудрость о мышах, Вождь? – спросил Зверюга, наблюдая, как мышь расправляется с мясом. Мы все поражались, с какой аккуратностью она лопает солонину, держа кусок в передних лапах и оглядывая его, прежде чем поднести к пасти.
– Ничего. Знавал я одного смельчака, который утверждал, будто перчатки у него из мышиной кожи, но я этому не верю. – Вождь рассмеялся, словно только что отменно пошутил, и отошел от решетки. И тут же заскрипела койка, Вождь вновь улегся.
Мышь расценила это как сигнал к уходу. Она доела мясо, понюхала то, что осталось от сандвича (хлеб, пропитанный горчицей), посмотрела на нас, словно хотела запомнить наши лица на случай новой встречи. Затем повернулась и отправилась в обратный путь, более не заглядывая в камеры. Поспешность, с которой покинула нас мышь, навела меня на мысль о Белом Кролике из «Алисы в Стране чудес», и я улыбнулся. Не задержалась мышь и перед дверью в изолятор, шмыгнула под нее и исчезла. Изолятор с обитыми мягким материалом стенами предназначался для тех, у кого разжижились мозги. Когда он не использовался по назначению, мы держали там всякую всячину, включая несколько книг (вестерны Кларенса Малфорда плюс одна богато иллюстрированная книга сказок). Хранились там и восковые мелки, которым потом нашел применение Делакруа. Тогда он еще не прибыл в блок Е, речь идет о более ранних событиях. Нашлось в изоляторе место и смирительной рубашке, которую никто не хотел надевать по собственному желанию. Рубашка эта была сшита из прочного белого брезента, пуговицы и завязки располагались на спине. Мы все умели надевать рубашку на проблемного ребенка. Наши постояльцы не так уж часто становились агрессивными, однако если такое случалось, мы не ждали, пока они успокоятся.
Зверюга выдвинул средний ящик стола и достал большую в кожаном переплете регистрационную книгу с вытисненным золотом словом: «ПОСЕТИТЕЛИ». Обычно эта книга не покидала ящика. Когда к заключенному кто-то приходил, за исключением священника
