в конце концов, ты уже взрослый мальчик, и внутри, надеюсь хотя бы только один, а не двадцать четыре личности, как в несчастном Миллигане, – посмеиваясь, вдруг заявила она, и её лицо вмиг прояснилось, – хотя может вас там и много, и вам там весело, наверное, это даже лучше.
–Шерон! – обиженно воскликнул я, но её хорошее настроение передалось и мне, словно луч света пробился сквозь непроходимую лесную чащу. Я искренне улыбнулся.
Вечерело. Хотя было ещё светло, и яркое солнце висело высоко надо нами, первые дуновения вечернего ветра приятно ощупывали моё лицо, когда мы шли по лужайке к крыльцу моего дома. Небольшая лужайка, гараж и двухэтажный с небольшим чердаком, слегка облупившийся, но, тем не менее, весьма и весьма презентабельный снаружи, мой дом встречали меня с распростертыми объятьями. А вместе со мной и Шерон. Мне даже кажется, что дом всегда слега улыбается крыльцом, когда видит, кого я привёл к нему в гости. Мой дом. Милый дом.
Я провернул ключ в замке и, открыв дверь, хотел уже шагнуть внутрь, когда Шерон возмущенно воскликнула:
–Мистер Дейв, будьте же джентльменом! Где же ваши манеры!
Я сделал шаг в сторону и, согнув спину в три погибели, точь-в-точь как швейцар распахнул перед ней дверь и жестом руки пригласил войти её в мою обитель.
–Во-о-т, совсем другое дело! – сказала она и, сделав реверанс, выронила из папки несколько листочков.
Смеясь, она принялась собирать их. Я не остался стоять в стороне и начал помогать ей. Потянувшись к последнему лежащему листку, я чуть не столкнулся с ней лоб в лоб. Наши взгляды встретились. Меня вдруг начало жечь непреодолимое желание поцеловать её губы, шею, глаза, которые были буквально в паре сантиметров от моих. Повисла неловкая пауза длиной в пару секунд. Но неловкой она была только лишь для меня.
–Благодарю вас, месье! – смеясь, она выхватила у меня листки и побежала в гостиную. Мне ничего не оставалось, как понуро последовать за ней.
Ближайший час мы провели, раскапывая в тоннах букв нужные слова и цифры. Не могу сказать, что мне совершенно не нравилась та работа, которой мы занимались – бумаги, отчёты, числа, но иногда мне казалось, что лучше бы я пристрелился, чем опять взялся за эту рутину. Не всегда было понятно, кому всё это надо, кто будет их читать и перепроверять? Зачем мы стараемся? Но понемногу стопка бумаг уменьшалась, как и наши силы, и, наконец, подошла к концу.
–Фу-х! Всё-таки доделывать работу дома – это ужасное занятие, – завалившись на диване, констатировала Шерон.
–Пиво или газировку? – повиснув на дверце холодильника, спросил я.
–А вино есть?
–Есть.
–Тогда тащи всё! – радостно воскликнула она и вскочила с диванчика.
Я достал по паре холодных банок и откопал из глубины темную бутылку сладкого белого. Немного отдохнуть и привести в порядок расшатавшиеся нервы, не помешает в конце же концов.
