это секрет, – неуверенно возразил он.
– Да, такой секрет, что даже я не знаю об этом ничего. Отчего ты спросил об этом Фелана? То есть я понимаю, отчего ты задал этот вопрос именно ему, но откуда возник сам вопрос? Из прочитанного?
Во взгляде Фрезера мелькнуло недоверие. Войдя в класс, он двинулся к Зое, будто влекомый какой-то тайной упрямой силой.
– Как вы можете об этом спрашивать? Я слышу его в вас. Слышу волшебство в каждом спетом вами слове. Слышу силу. Откуда бы могло взяться само это слово, если бы оно ничего не значило?
В ответ Зоя изумленно уставилась на него, пытаясь представить себе, что он чувствует и что хочет сказать. Он подошел ближе. Его горящие глаза были полны страсти, название которой он вряд ли нашел бы и сам. Примерно так же, как Зоя чувствовала Фелана или отца, еще не видя их, она почувствовала и безрассудную жажду, тоску Фрезера, будто нечто неясное и непокорное, на ощупь ищущее путь наружу, в мир.
– Объясните же, что оно такое? – хрипло сказал он.
– Не знаю, – голос Зои тоже куда-то исчез. – Я мельком вижу его там и сям, среди нот, между строк старинных баллад – тень, след чего-то могучего и древнего. Возможно, лишь воспоминания. Отголоски.
– Да, – поспешно согласился он. – Да. Но где можно узнать больше?
– Не знаю.
Но Фрезер не сводил с нее глаз, жаждущих, требующих ответа. «Ты тоже видишь его, – говорил он без слов. – И тоже жаждешь его».
– Кого же об этом спросить? – услышала Зоя, сама не зная, кто из них сказал это вслух.
Она сделала шаг назад и глубоко вдохнула, будто вынырнув из какого-то иного мира без времени и названия, где на миг позабыла даже о собственной человеческой природе.
– Не знаю, – повторила она в третий раз, потрясенная и вместе с тем охваченная безудержным любопытством. – Быть может… Быть может, мы видим только следы того, что давно покинуло этот мир. Быть может, мы просто рождены с первозданными глазами. Или сердцами. С талантом к тому, чего больше не существует. И потому это видение, эта тяга к волшебству – все, что нам суждено знать.
Фрезер подался к Зое, будто понимание всего этого сделало предметом его желаний и ее. Его лицо, страстное и в то же время робкое, внезапно стало совсем детским. Давно научившаяся уклоняться от подобных порывов, Зоя скользнула мимо него и остановилась в дверях. Удивленный, Фрезер оглянулся, отыскивая ее взглядом.
– Если я вдруг наткнусь на ответ, я расскажу тебе, – просто сказала она. – А ты должен рассказать мне. Обещай.
– Обещаю, – ненадолго задумавшись, кивнул он.
С тем он и остался в классе – судя по выражению лица, не понимая, что случилось (или, наоборот, не случилось) меж ними минуту назад.
Вернувшись в башню, Зоя поднялась наверх, оставила в своей комнате мантию и снова спустилась вниз – взглянуть, не прибралась ли кухня сама собой. Нет, чуда не произошло, но что-то в хаотических душевных порывах Фрезера никак
