Не стоит сразу портить репутацию. Этим можно будет заняться тогда, когда деньги в кармане окажутся.
А ведь, если призадуматься, то только я и подхожу для переговоров. Сатори в состоянии лишь что-то пискнуть, и то, когда уже совсем невмоготу молчать. Зенки не хватает напора, слишком быстро сдается, зато если когда-нибудь нам будет нужно поработать бесплатно, он это обеспечит. Добряк, будь он неладен. Дио несерьезен. Он даже не станет рассматривать это предложение. Пожмет плечами и уйдет пить. Пить всяко интереснее, чем говорить со стариком, который наверняка ищет героев подешевле.
Ах, да, совсем забыла сказать: герои – товар. Как буханки хлеба, портки или выпивка. Только мы-то зваться иначе предпочитаем. Охотники за головами. Путешественники. Наемники.
Согласитесь, «Герои» – довольно тошнотворное слово; обычно, заслышав его, люди представляют себе высоких мужчин с начищенными до блеска сапогами и задницами. С громкими именами. А еще – это самое главное – они стоят куда дороже, чем мы.
– Я знаю, ты справишься. – Гарольд разводит руками. – Я верю в тебя.
– Веру свою засунь поглубже. – Резко останавливаюсь. Палец с длинным когтем упирается ему в шею, оставляя борозду на коже. – Было бы мне не наплевать на чужое мнение, давно бы платья зеленые носила да пела что-то прилипчивое. Такое же прилипчивое, как ты.
– Не злись.
Он запрокидывает голову, и я чувствую под подушечкой ровное биение его сердца. Ноготь готов вонзиться глубже, но я разворачиваюсь и ускоряю шаг. Что ж, если моей беседе со старостой все-таки суждено случиться, лучше разделаюсь с этим побыстрей. А затем поимею лишнюю монету из кармана дражайшего друга.
Бесплатно не работаю, Лиат. А тебе – даже руки не подам.
Вскоре об этом узнаёт и староста – дед с такими густыми бровями, что в них можно легко запутаться. Да из-за них даже глаз не видно! А вдруг их и нет там вовсе! Это пугает. И несколько отвлекает от сути разговора. Оказывается, вот что: стало быть, повадился на их ллокʼа́р – огороженное место, где мертвяков зарывают, – ходить та́нум ва́рд. Безобидный с виду, тощий и долговязый, в потрепанных одеждах.
Кто есть танум вард? Глупости какие спрашиваете. Я у вас тут, что ли, первый бродячий музыкант?
Так уж и быть, поясню: то, что не сгнило, они из земли поднимают и воле своей подчиняют. Хозяевами костей их кличут. У каждой деревушки, при которой ллокʼар имеется, есть о них истории. Беспокоят и живых, и мертвых. А если попадется какой безумец, так и вовсе армию неживых по деревням пустит. Вот везучий засранец: за него всё обглодыши костяные делают, а он знай себе карманы забивает деньгами и украшениями.
И поначалу ведь паренька никто не заподозрил. Одет обычно, только лицо скрыто, а руки бледные-бледные. На шее тонкой – украшение металлическое с ладонь размером: оно на раскрытой груди висит, а под ним – след как от ожога. Врастает в плоть. Если не подохнет владелец, такая вещица ему может силу даровать.
