лесистой местности. Филипп – то же самое в пустыне. Марта – стрелок, поддержка диверсионной операции. Анастасия… – лейтенант шагнул назад и нервно постучал носком ботинка. – Марта, ты на территории противника, понятно? Трах-бах устраивать ни к чему. Анастасия, разумеется, водитель.
Старушка подошла к ближней капсуле, и крышка плавно откинулась – внутри Тихон увидел удобное ложе с явно самодельной бархатной подушечкой в изголовье. Анастасия обернулась и сурово зыркнула на Филиппа.
– Пардон, – шутовски вякнул он и подал ей руку.
Взявшись за его ладонь, она с достоинством переступила через низкий бортик и улеглась в плавающее кресло. Любопытство Тихона Анастасии не понравилось, но она была слишком воспитана, чтобы это показать.
Старушка-курсант приладила на лобик эластичный обруч и, прикрыв глаза, показала большой палец. Крышка вернулась на прежнее место, и Тихон снова подумал, что капсула напоминает скоростной гроб.
Остальные трое также залезли в саркофаги. Класс опустел, и Тихон вряд ли смог бы вспомнить, кто где лежит. Мониторы на стене передали изображения каких-то пейзажей, на сенсорной клавиатуре высветились строчки разноцветных иероглифов, и капитан принялся за работу.
– Ну а у тебя сегодня вводная лекция, – проговорил Игорь. – Вон та кабина будет твоей.
Он показал на свободную капсулу, и Тихон мысленно повторил: «Третья слева».
– Чего растерялся, запрыгивай! Привыкай к кабине сразу, в ней пройдет большая часть твоей жизни.
– А война? – изумленно спросил он.
Капитан многозначительно хмыкнул, но ничего не сказал.
Тихон приблизился к саркофагу, и крышка бесшумно поднялась. Лежак оказался очень даже удобным. Бархатной подушки, само собой, не было, но Тихон и без нее чувствовал себя вполне комфортно. Игорь помог ему надеть прозрачный обруч и сообщил:
– Все датчики индивидуальные. Создаются под каждого оператора отдельно.
– И под меня? – почему-то обрадовался Тихон.
– У тебя же брали копию генотипа? Или ее с собаки считывали?
Капитан громко заржал.
– А оператор – это кто?
– Это ты, – сказал лейтенант, отходя от кабины.
Пролежав с минуту, Тихон попробовал согнуть ноги – колени уперлись в близкий потолок. Как в могиле. Вылезти? Позвать Игоря? Он уже собрался крикнуть, но испугался, что капитан опять станет смеяться. Тихон тревожно пошевелился и решил посмотреть, что будет дальше.
Постепенно глаза к темноте привыкли, и ему действительно удалось кое-что разглядеть. Впереди, прямо у лица, парил блестящий шарик. Вместо того чтобы удивиться, Тихон зачем-то взял его в руку – хотя знал, что руки находятся в полном покое. Шарик был тяжелым и холодным, но самое главное, он пах нелюбимой Тихоном клубникой, вонял так, что хотелось отбросить его подальше.
– Эволюция, –
