насколько в данном случае надо следовать моему рецепту? Но хуже не будет, ведь для тебя, моего опытнейшего ученика, эти ритуалы – давно пройденный этап, они впитались в твою кровь и стали лишними деталями в твоей работе, но ладно, все равно, пусть останется. Между спальней Эллины и твоей комнатой будет незаметное отверстие. У стены, рядом с этим отверстием будет твоя колба, в которой ты будешь проводить опыт. Ты не должен будешь выдавать себя ни звуками, ни действиями. Учти, это очень большая тайна. Надо оставаться все время чрезвычайно внимательным и осторожным все время эксперимента. В дальнейшем ты сам будешь решать, что и как делать, понятно?
– В общих чертах, учитель, надеюсь, мне удастся все сделать, как надо.
– Зумм, ты осознаешь всю опасность твоего положения?
– Нет, видимо, не совсем, потому, что мне весело.
– Понимаю, ты думаешь, что будешь тайно наблюдать за ней? – Парацельс рассмеялся, – не думаю, что это принесет тебе удовольствие, но твоя реакция замечательная. Это отличный знак, Зумм. Еще Зумм, я хочу, чтобы ты воспользовался благоприятным положением вещей в спальне Эллины. И наш самый большой козырь – зеркало. Зеркало большое, прямо из Венеции, на противоположной стороне висит портрет князя и как раз рядом с портретом и будет отверстие. Твоему клею придется смотреть в зеркало, в котором всегда отражается портрет князя Альберта. Когда Эллина будет смотреться в зеркало, то обязательно будет смотреть на князя тоже. Представляешь, как тебе повезло, Зумм! Ты родился под счастливой звездой! Есть большой шанс для успешного проведения эксперимента. Я сделал все, что смог, теперь дело за тобой, Зумм.
– Спасибо, учитель, – задумчиво произнес Зумм, – думаю, этих условий уже более чем достаточно для предстоящего опыта. В таких благоприятных условиях, почему бы Вам самому не взяться за это дело? Если оно заранее выигрышное? – рассмеялся Зуммингер.
– Зумм, это не для меня. Я не смогу правильно воспитать клей, – Парацельс подмигнул Зумму, – а у тебя он есть, почти готовый. Лучше тебя никто это не сделает. Ты натура чувственная, – Парацельс рассмеялся, – вот тебе и карты в руки! И не забывай пользоваться ширмой, а лучше вообще не зажигай по вечерам свечи, чтобы Эллина ничего не заметила огня в своем зеркале. Дело не простое, дело темное, огонь может нам только навредить. У тебя все должно получиться, а теперь за наше мероприятие! Парацельс наполнил два бокала вином, – за нас, Зумм и за твое будущее, – яркое и светлое!
– Учитель, говорите, что дело темное, а будущее яркое и светлое! Как такое может быть?
– Здесь нет противоречий, мой любопытный ученик, если встать перед светом, то за нами образуется тень. Это естественно, в этом нет противоречий, а мы с тобой должны использовать истинную природу вещей, а не вымышленную. Иначе результата нам не видать. Потом все поймешь, Зумм.
Зумм пил вино и как всегда в такие моменты думал, – положусь на милость Бога, – после этого он медленно наполнился тихим спокойствием. Он не стал сейчас вникать сейчас в тонкости предстоящей работы, это было в данный момент невозможно. Практика и теория – совершенно разные вещи. К тому же, слова и даже мысли
