скулах Отца Дружин набухли желваки.
– Войску – марш! – проревел он, и колонна Древних тронулась дальше.
…Неупокоенные лопались, словно перезревшие груши.
Невысоклик Робин рвал тетиву лука так часто, как только мог. Фредегар, его соплеменник и товарищ, скручивал тугими незримыми жгутами силу, направляя её следом за пробивавшими плоть стрелами; она, эта сила, наполняла полуразложившиеся тела, словно худой мех, и разрывала на части.
Они трое – двое половинчиков и лекарь Фиделис – прижимались к стене храмового кладбища в Хедебю, торговом граде на южной оконечности Восходного Хьёрварда.
Прижимались к стене, а на них катилась волна неупокоенных. Восстал весь обширный погост, волна за волной накатывались на подмастерьев Хедина, но пробежать последние два десятка футов не удавалось никому.
Лекарь Фиделис застыл, прижимая к груди ребёнка, глаза закрыты, губы едва заметно шевелятся.
От него тоже волнами расходилась сила, но совершенно иной природы, нежели от Фредегара.
Фиделис никого не рвал в клочья, не разносил и не обращал во прах. Словно блики заходящего солнца играли на мягко колышущейся водной глади, спокойные и умиротворяющие. День закончен, исполнены труды, и можно, устроившись на завалинке, выкурить трубочку-другую, глядя, как носятся над полем стрижи.
Всё хорошо, всё спокойно.
Спокойно…
У Робина в колчане оставалась едва ли полудюжина стрел, когда набегавшие мертвяки стали подозрительно пошатываться, замедляя и замедляя шаг. На изуродованных, обезображенных тлением лицах стало появляться странное выражение, словно из-под страшных масок смерти проявились истинные облики, как при жизни, в счастливые её моменты.
Бег их останавливался, ряды неупокоенных замирали. И вскоре уже целый сонм их застыл, покачиваясь, устремив невидящие взоры в пространство.
Робин опустил лук, Фредегар устало уронил руки, не в силах даже утереть пот.
– Ныне же отпускаю вас, – негромко проговорил Фиделис. – Мир да покой, да сон спокойный, и никто не потревожит вас больше. Спите, родные!..
Один за другим мёртвые опускались наземь, не валились, как подкошенные, а именно опускались, словно укладывающиеся спать люди, вымотавшиеся за день от нелёгкой работы.
Укладывались, и тела их распадались лёгким белым пеплом, взлетавшим и опускавшимся, словно пух.
Вскоре им был покрыт уже весь погост.
И воцарилась тишина.
– Велика ж твоя сила, лекарь… – пробормотал Робин.
– Не в силе дело, – печально вздохнул Фиделис. – Этих несчастных вырвало из сна злое чародейство против их воли. Баланс был нарушен… сильно и резко. Я восстановил. Но, друзья, если бы не вы – я не успел бы ничего. Лекарь без воина – ничто. Нужно было дозваться, чтобы услышали, пробиться сквозь голодную злобу… Если б вы не дали мне времени – все словеса пропали бы даром.
– Но,
