приняли именно в 1977 году в связи со следующими обстоятельствами: Брежнев в своих предыдущих публичных выступлениях «обещал» принять Конституцию, и это «обещание» следовало выполнять; режим его личной власти в руководстве страны к тому времени укрепился серьёзно; в странах соцлагеря в большинстве случаев после Второй мировой войны сменилось уже два Основных Закона; проблематика прав человека стала всё больше возрастать в международных отношениях в связи с новым Президентом США Д. Картером и уже подписанным СССР в 1975 году Хельсинским актом278.
Дневниковые записи Л.И. Брежнева за 1977 год позволяют сделать вывод о том, что генсек лично занимался проектом Конституции, каким бы ни было при этом его реальное состояние здоровья. В мартовской записи читаем: «Приём тов. Пономарёва и Черненко по вопросу Конституции»279. Первый возглавлял рабочую группу ЦК КПСС по этому вопросу, второй, старый друг Брежнева, – Общий отдел ЦК КПСС. Следовательно, мемуарное свидетельство А.Е. Бовина о начале финальной стадии работы над проектом в марте 1977 г. подтверждается. Запись от 19 апреля: «Беседа с Черненко КУ. о Конституции – гл. образом»280. О чём они говорили? Сказать сложно, но показательно то, что Брежнев продолжил деловое сотрудничество с Черненко по конституционному вопросу и после того, как оно имело место в Президиуме Верховного Совета СССР в первой половине 1960-х гг.
21 апреля: «Говорил с Цукановым – о материал. по Конституции, которые мы выносим на Политбюро…Вновь правка документа о Конституции…Письмо т. Кириленко по Конституции»281. 26 апреля 1977 г., как известно, Политбюро одобрило представленный проект Конституции и приняло решение о проведении с конца мая всенародного обсуждения. Г.Э. Цуканов же был помощником Брежнева, готовил многие его бумаги. В РГАНИ (Архиве новейшей истории) сохранился его экземпляр проекта Конституции с правками и замечаниями от 20 апреля282. Следует помнить, что по вопросам идеологии был ответственным у Брежнева другой помощник – В.А. Голиков, который послал ему по конституционным вопросам три весьма критические записки: в 1962 г., в декабре 1969 г. и в июле 1977 г. Содержание записок проанализировано в соответствующих разделах книги (о роли КПСС, о Совете Национальностей). Брежнев, судя по его автографам на первых страницах записок, не особо прислушивался к мнению помощника – были это сложные личные взаимоотношения или нет, сказать трудно. Что касается упомянутого в дневниковой записи письма А.П. Кириленко, то, как следует из примечаний составителей публикации, оно было связано с его невозможностью прибыть на заседание Политбюро 26 апреля283.
Интересной выглядит запись от 25 апреля: «Говорил с Подгорным – о футболе и хоккее – немного о конституции»284. В тот же день – запись, обведённая в овал: «Вместе с Конституцией решить о гимне…Просят очерёдность республик оставить как было – привыкли к этому»285. Первый вопрос поднимался в связи с тем, что на Пленуме ЦК КПСС 24 мая того же года будет утверждён новый текст Государственного гимна СССР. Второй
