в лесостепной зоне, помимо лесов было достаточно места и для огромных полей. Распаханный два года назад чернозём ещё не успел истощиться, и третий целинный урожай выдался на редкость обильным.
Неоглядная степь начиналась сразу за током, в южном направлении. А с севера ток был прикрыт от холодных ветров берёзовым лесом.
Было на току несколько временных служебных построек, какие-то вагончики. А вплотную к буртам шумели моторами зернопогрузчики и зернопульты, отгружавшие подсушенное и провеянное зерно на элеватор и на станцию.
Солдатам поручили окучивать расползающееся зерно. Встав цепочкой вдоль бурта, они деревянными лопатами брали пшеницу из-под ног и забрасывали наверх. Откосы бурта приобретали крутизну. Это делалось на случай дождя, чтобы вода по возможности не проникала в глубины бурта, а скатывалась с него.
Время шло, и всё явственнее проступали приметы осени. Ночи стали холодными, и по утрам на траве блестел иней. Солдатам было зябко вылезать из нагретых постелей и бежать на зарядку, а потом умываться в запрудке, устроенной ниже по ручью.
Солдаты в последний раз позавтракали в своём живописном лесном уголке. Этот завтрак запомнился им надолго.
Должно быть, подошла к концу в запасах у Смолякова каспийская килька и свиная тушёнка. Колонна стала получать по разнарядке мясо из окрестных хозяйств. На рассвете, ещё впотьмах, кухонный наряд разрубал эту говядину на сосновой плашке. За завтраком солдаты обнаружили в каше древесную крошку, а сама каша сильно пахла хвойной смолой. Ну ничего, поворчали и съели. Ничего худого ни с кем не случилось.
Дирекция совхоза переселила колонну в более надёжное жильё.
На границе леса и поля, у просёлочной дороги, одиноко стоял одноэтажный кирпичный дом, неизвестно кем и когда построенный. Был он вытянут в длину, разгорожен внутри и имел несколько входных дверей. В правом крыле жили немцы из Поволжья, люди семейные и пожилые. В левом квартировали командированные откуда-то механизаторы. В срединную часть поселили солдат.
В просторном этом помещении по обе стороны вдоль стен были устроены деревянные нары. Солдаты застелили их своими матрацами и одеялами. Это было надёжнее, чем на голой земле в палатках. Места для ста человек было достаточно. Несмотря на отсутствие отопления, в доме было тепло.
Окна фасада смотрели на молодой сосновый бор. Задняя стена выходила на дорогу и поле. Там, за полем, в одном километре, темнели леса. Среди лесов возвышались сопки из оскольчатого гранита. В сопках ещё сохранились одиночные трёхсотлетние сосны. Их высоко вознесённые вершины цеплялись за низко летящие белёсые облака.
Напряжение уборочных работ возрастало. Сколько ни увозили с тока зерна, его завалы не убывали, а возмещались подъезжающими из степи машинами. Солдаты надвигали пшеницу под лопасти зернопогрузчиков – эти не знающие усталость механические загребущие руки. Толстая струя зерна заливалась в кузов, и машина оседала на рессорах. За нагруженной подъезжала следующая. Работать в бушлате становилось
