буду спасать магов во вред своей семье?"
Я был шокирован, удивлен и даже потрясен тем, что меня шесть лет назад предупредили, что со мной произойдет сегодня. «Может, мне следовало ждать и быть настороже в этот день, и тогда бы ничего со мной не произошло? Если бы я только поверил этому странному пророку! Но ведь инквизиторы не верят магическим существам», – покачал головой я.
– Повожусь еще немного в лаборатории, проведу еще пару опытов с твоей кровью, попробую обнаружить, чем тебя отравили, – сказал после обеда Тимофей Дмитриевич. – А ты лучше ко мне туда не суйся, опять чего-нибудь наделаешь. Иди лучше в сад: ничто так не успокаивает, как природа.
– С чего вы взяли, что я волнуюсь?
– Ты выглядишь напряженным, погуляй, отвлекись. Когда спокоен, легче контролировать магию.
Я уселся на скамейку под тень огромной старой груши. Попытался расслабиться, как посоветовал мне маг, но в голове сами собой возникали тревожные мысли.
Я подумал, что все мои мечты разбиты вдребезги. Ту жизнь, какую я видел для себя, то, к чему я шел и на что надеялся, вмиг исчезло. Доступ в инквизиторские круги мне будет закрыт, друзья и знакомые отвернутся от меня. Можно и не мечтать, что, закончив инквизиционное училище, я поступлю на работу в испанский офис и дослужусь до старшего советника Великого Инквизитора, а может, даже и до Великого Инквизитора Европы. Отец говорил, что я должен добиться большего, чем он, получить больше власти, больше денег. Он говорил, что в отличие от него мне не надо строить карьеру с низов, что благодаря ему я могу достичь небывалых высот, завоевать весь мир.
Я встряхнул головой. Мое нынешнее непонятное состояние не давало и шанса на будущее, о котором я грезил. Черт побери, сижу в саду у мага, сам почти что маг, а еще смею надеяться дослужиться до звания Великого Инквизитора Европы?!
Я попал в безвыходнейшую ситуацию, у человека в шлюпке, оказавшегося посреди океана в бурю, и то больше шансов на спасение, чем у меня. И навряд ли этот старик способен меня избавить от магии. А вдруг розовое облачко не зря притянулось ко мне? Вдруг оно почувствовало, что я всамделишний маг, а не обыкновенный заколдованный человек.
Как, вот так вдруг, я стал магом? Да и кто такое смог со мной сотворить? Оставалась лишь одна надежда: если уж меня отравили, то найдется противоядие.
Я увидел, как репка, видимо только что выскочившая из грядки, билась о ствол груши, будто высмеивала мое чувство безысходности.
Опять пройдя через шкаф, я вернулся в лабораторию. Я ожидал, что старик сообщит хорошую новость. Тимофей Дмитриевич задумчиво сидел, подперев рукой голову. Я спросил:
– Вы смогли определить, чем меня отравили?
– Я знаю четырнадцать заклинаний, которые помогают определить состав примененного к кому-то зелья, но мне всегда хватало трех или четырех. Для твоего же случая нужно, видимо, что-то особое. И я знаю, кто силен в зельеварении и способен изготовить почти любое противоядие.
– И кто он?
– Она. Ольга Ершова. Жена моего лучшего друга.
