об этом хоть что-то узнать, – сказал отец, – и наткнулся на случай с Гарри Гудини.
– Он был маг по крови.
– Он стал магом в пятнадцать лет. Инквизиция проверила его и выяснила, что его прокляли заклятием Фелиана.
– Нет такого заклятия, это выдумка его матери, – сказал старик.
– Но в деле номер триста…
– Так как Гудини уже мертв, как и его мать, я могу открыть правду, – прервал его старик. – Любовником его матери был Вилмош Медведцкий – знаете, такой весьма странный, но харизматичный венгерский художник, он работал профессором магии в Будапештском магическом университете, а в свободное время писал картины.
– И как же ей удавалось скрывать магическую природу ребенка до пятнадцатилетнего возраста?
– Вилмош Медведцкий был искуснейшим зельеваром, настоящим Эйнштейном в зельеварении. Он поил ребенка специальным отваром, чтобы магия не проявляла себя.
– Хорошо, оставим Гудини в покое, – раздраженно сказал отец, – вернемся к нашему случаю. Никто, уж поверьте мне, никто не поил моего ребенка каким-то зельем. И я бы уж заметил, маг он или нет. А значит, остается одно: искать противоядие!
– Во всем этом надо спокойно разобраться, – сказал старик. – Дайте мне немного времени, хотя бы день, чтобы провести несколько опытов. Чтобы определить, какое зелье ему подсунули, и приготовить противоядие. Если Коля может здесь остаться на пару дней, то опыты можно начать прямо сейчас.
Возле старика появились с треском одна, вторая, а потом и третья бумага.
– Может уже хватит этих депеш?! – рявкнул мой отец.
– Извините, не подумал наложить заклинание недосягаемости, – старик спрятал записки в другой карман халата. И тут же что-то прошептал и хлопнул в ладоши.
– Если можете начать исследование сейчас, начинайте немедленно. Но только знайте, – инквизитор сделал шаг к старику, – если вы переманите Колю на свою сторону, я отправлю вас на костер. Вы поняли?!
– Хватит припирать меня к стенке, кислород перекрыли.
Мой отец отступил.
– Да не собираюсь я его агитировать, – сказал Тимофей Дмитриевич. – И вообще, я за свободу выбора.
– Какой может быть выбор между правильным и неправильным? – поморщился отец.
Старик пробормотал что-то нелестное об инквизиторской логике, но отец явно не посчитал нужным это услышать.
– И еще прошу никому не говорить, чей он сын.
Старик кивнул.
Я сидел на диване, и мне было все равно, что вокруг происходит и о чем говорят отец и маг.
– Коля, – позвал отец. – Позвони сразу же, как что-нибудь прояснится.
– У меня нет телефона, – сказал старик.
– Я имел в виду сотовый, – ответил отец.
– Абсолютно ненормальная вещь этот сотовый телефон, – возвел глаза к потолку старик.
Только сейчас я понял, почему так странно выглядит эта комната,
