style="font-size:15px;"> Зимой и летом он всегда зеленый
И злой, как негр. Кого-то он ругал,
Туристов на подъемнике пугал,
И длиннохвостой очереди оптом
Настойчиво он скидки предлагал.
И слышался многоязычный шепот.
А город независимых людей —
(а может, просто очень одиноких)
Париж шумел, сидел клошар убогий,
Как у Гюго. Покинутых сердец
В Париже оказалось очень много.
Парижское
Фонари заглянули в витрины,
И остались при них до рассвета.
И луны яркий цвет мандаринный
Разукрасил обрывки газеты.
Нам расстаться сейчас невозможно.
Не уйти, и сплетенные пальцы
Не разжать. А разлуки дорожной
Путь почти уже вышит на пяльцах.
Я согрею холодной щекою
Твои жаркие скорые руки.
И дыханье твое так щекотно,
И «люблю» прозвучит – не по-русски…
С тобой и без тебя
Поцелуи через стойку,
И вино в большом бокале.
Он, как видно, очень стойкий,
Господин в платочке алом.
Во французском старом баре.
Где не курят сигареты,
Бард играет на гитаре
И французские куплеты.
Он поет. Совсем по-русски —
Просто что-то напевает.
Бар старинный, словно остров,
Уплывает, уплывает.
Кто-то кофе пьет за стойкой,
Кто-то, чертыхаясь, вышел
Покурить. И запах стойкий
Табака плывет под крышу.
Балок черных перекрестки,
Потолок – как будто ниже.
Как, наверное, непросто
Быть с тобой вдвоем – в Париже.
С тобой
И я с тобой летаю по ночам.
Не надо ничего мне отвечать.
Не надо ничего мне говорить
Про мною неувиденный Париж.
Он – просто город, а не волшебство
Без голоса родного твоего.
И пусто я бродила там одна.
Французские услышав имена,
Я повторяла – только ты! Всегда.
Во всех на свете синих городах.
И снова я летаю по ночам,
И так легко с тобой опять молчать.
И спорить, и смеяться, говорить
Пока все не погасли фонари,
Пока уйдет линялая луна.
И я опять тобой пьяным-пьяна…
***
Нормандия, деревушка у моря
Море здесь – главное. Все начинается с него и с ним связано.
Оно
