который говорил, ЧТО КАК ХОРОШО БУДЕТ, когда это все через 2 недели для него кончится и он приедет домой с пачкой денег и купит себе «тойоту»… Это тоже трудно забыть.
Можно помереть сейчас, в течение ближайших 9 месяцев. А можно через 10 лет, в уютной больнице. Но, поверьте мне, через 10 лет в больнице – лучше, нежели через 9 месяцев от очереди из калаша какого-нибудь негра. А ведь может статься и так, что очередь пройдется, к примеру, по ногам. А на войне не принято как-то оставлять раненых умирать. Особенно в тех войнах, которые идут не на территории бывшeго ССС-ра. И можно остаться инвалидом, но намного раньше, ибо раненых лечат.
Это я не пугаю. Это я размышляю вслух. Я все это знаю не по телевизору и имею полное право рассказать вам и об этом.
А насчет характера – вся моя жизнь – сплошная авантюра. Я не знаю, почему – пес его знает, но моя авантюра, называемая жизнью, или жизнь, называемая авантюрой, продолжается до сих пор, хотя и не с той уже интенсивностью и с ГОРАЗДО меньшим риском для жизни. Это первое.
Второе. Вы здорово влипли – мне будет вас не хватать, если с вами что-нибудь случится. А если мне чего-то или кого-то не хватает, я чувствую, что надо срочно что-нибудь сделать, чтобы этого не случилось.
Я не знаю, что будет завтра и как оно будет завтра. Меня, как сказали лекаря, с моим характером и моим полухиппианским образом жизни, может трахнуть в любой момент. Если, конечно, я не перестану делать то, что я люблю. А люблю я работать до полной потери пульса, если пришла в голову какая-то идея, люблю рисовать далеко за полночь, перед этим пропахав на прямом эфире и звонками по телефону (а это та еще работенка – главреж после нее меняет, пардон, подштанники), люблю кофе, сигары и писать письма.
А если с вами случится что-то непоправимое? Кому я тогда буду писать письма?
На деревню дедушке? Константину Макарычу?
Поверьте мне – ТАКИХ писем я никогда никому не писал. Это когда они пишутся сами, когда слова льются, как мягкий воздушный поток, подхватывающий слова-лепестки и несущий их в светлую даль. Почему в светлую? Да потому, что я знаю, что опустятся они в мягкую и нежную руку, которая их примет с благодарностью…
А вы говорите – лучше сразу. А вы говорите – Афганистан.
Там, между прочим, стреляют, о чем я писал выше. А могут ведь и не туда попасть. И станет еще хуже… впрочем, я повторяюсь…
Не дано человеку распоряжаться собственной судьбой, хотя он думает, что это он делает сам. Неправда это. Человек предполаг, а бог располаг – так в старину говорили. И не ешьте себя – это невкусно. Скушайте лучше пирожок с абрикосами, и запейте ароматным чаем.
Тут, кстати, чай не пьют почти, а то, что продается – веник-веником… И прислушайтесь к своим ощущениям в этот момент. А потом перечитайте это письмо сначала, и сравните эти ощущения.
Это я не ругаюсь. Это я за вас переживаю. А мне сейчас волноваться нельзя.
Хотя как можно за вас не волноваться…
Пирожки
