style="font-size:15px;"> – Угу?
Дженсен представился и объяснил, что ему нужно.
– Я знакомый Рика Хаттера. Не могли бы вы раздобыть перечень звонков с определенного телефонного номера?
– А? Зачем?
– Рик сказал, что вы можете. Заплачу, сколько скажете.
– Бабки тут ни при чем. Я на такие дела подписываюсь, только когда есть… че-нить интригующее, типа того.
Небольшой латиноамериканский акцент, голос негромкий.
Питер объяснил ситуацию:
– Эта женщина может иметь непосредственное отношение… отношение… к смерти моего брата.
Смерть. Впервые по отношению к Эрику он, наконец, употребил это слово.
Наступила довольно продолжительная пауза.
– Послушайте… У меня есть номер той женщины, с которого она звонила мне. Нельзя ли узнать, с кем еще она с него разговаривала? – попросил Дженсен. – Насколько я понимаю, это ее телефон.
Он продиктовал номер Элисон.
Из трубки не доносилось ни звука. Пауза затягивалась. Питер затаил дыхание. Наконец прорезался голос Хорхе:
– Дай мне… – снова пауза, – …пару часов.
С колотящимся сердцем Дженсен откинулся на подушки кровати. С Калакауа-авеню доносился шум уличного движения, поскольку окна номера выходили не на море, а на город – в том направлении, которое тут называют «маука», то есть от воды к горам. Все-таки остров, тут свои представления о сторонах света. Время тянулось нестерпимо долго. Солнце начинало клониться к закату, наполняя комнату тенями. Может, Эрик все-таки выбрался на берег, может, у него амнезия, и он лежит сейчас в какой-нибудь больнице, может, тут вообще какая-то чудовищная ошибка… Питеру оставалось только надеяться, верить, что его брат все-таки объявится – где-нибудь, как-нибудь, всегда оставался пусть крохотный, но шанс. Или же Эрика все-таки… убили? В конце концов, будучи не в состоянии усидеть в номере еще хотя бы минуту, Дженсен вышел на улицу.
Усевшись на пляже напротив отеля, он бездумно смотрел, как красные полосы заката медленно угасают над темным океаном. Почему же он все-таки не сказал тому детективу, что узнал Элисон на видео? Словно какой-то инстинкт подсказал ему придержать язык. Но почему? Что его к этому вынудило? Когда они с Эриком были еще малы, то постоянно присматривали друг за другом. Эрик всегда его прикрывал. А он прикрывал Эрика…
– Вот ты где!
Обернувшись, в тусклом вечернем свете Питер узнал подходящую к нему Элисон Бендер. На ней было синее платье с гавайскими узорами и сандалии – не то что тогда в Кембридже, где он видел ее в строгом деловом костюме и жемчугах. Теперь она смотрелась, скорее, как юная невинная девица.
– Почему не позвонил? – спросила она. – Я думала, ты сразу позвонишь, как только разделаешься с полицией. Как там дела?
– Дела идут, – ответил Питер. – Меня возили туда, на место, в Макапуу-пойнт, показывали, где все произошло.
– Так-так.
