в бейсболке «Чикаго кабс».
Десяток агентов секретной службы с пистолетами в руках быстро окружили нарушителей, но в этот самый момент вторая, куда более многочисленная толпа, собравшаяся на Пенсильвания-авеню, преодолела заграждения и тоже атаковала забор. Полицейские в защитном снаряжении кинулись на них сзади, отдирая от забора. Прогремели два выстрела, один из полицейских покачнулся и тяжело рухнул на землю. После этого началась канонада. Взорвалась граната со слезоточивым газом, клубы пепельного дыма поплыли над мостовой, укутывая бегущих мимо людей.
Микаэла Морган, в девичестве Коутс, наблюдала все это по монитору передвижной телестанции «Новостей Америки», припаркованной напротив ЦКЗ. Микаэла потерла руки. Они заметно тряслись. Глаза чесались и слезились после трех дорожек кокаина, которые она только что вдохнула с контрольной панели через свернутую трубочкой десятидолларовую купюру.
На переднем плане репортажа из Вашингтона появилась женщина в темно-синем платье. Примерно того же возраста, что и мать Микаэлы, с черными с проседью волосами до плеч и ниткой жемчуга на шее. Перед собой, словно горячее блюдо, женщина несла маленькую девочку; ее укутанная белым голова безжизненно болталась. Женщина смотрела прямо перед собой и шагала, пока не вышла из кадра.
– Пожалуй, еще немного нюхну. Не возражаешь? – спросила Микаэла своего техника. Он сказал ей: закидывайся (не самый удачный ответ, с учетом обстоятельств), – и протянул пакетик с белым порошком.
Когда разъяренная, охваченная ужасом толпа шла на штурм дома 1600 по Пенсильвания-авеню, Лайла Норкросс ехала в Дулинг. Думала она о Джареде, своем сыне, и о Шейле, его сводной сестре, дочери ее мужа. Какое необычное получалось у них семейное дерево! Не было ли какого-то сходства в очертаниях их губ, Клинта и Шейлы, в чуть приподнятых уголках рта? Была ли она лгуньей, как и ее отец? Вполне возможно. Была ли сейчас такой же уставшей, как Лайла, ощущала ли последствия вчерашнего бега и прыжков? Если да, у них было кое-что общее, помимо Клинта и Джареда.
Лайла задалась вопросом, а может, ей просто заснуть и выйти из игры? Так будет гораздо проще. Несколько дней назад подобная мысль просто не могла прийти ей в голову: несколько дней назад она видела себя сильной, решительной, контролирующей ситуацию. Она когда-нибудь шла против Клинта? В свете нового озарения ей казалось, что ни разу. И до сих пор не пошла, даже когда узнала о Шейле Норкросс, девушке, носившей его фамилию, и ее, Лайлы, тоже.
Размышляя обо всем этом, Лайла свернула на Мэйн-стрит. Она не обратила внимания на желто-коричневую малолитражку, которая проскочила слева и помчалась к вершине холма, с которого только что спустилась Лайла.
За рулем малолитражки сидела женщина средних лет. Она везла свою мать в больницу Мейлока. На заднем сиденье автомобиля пожилой отец женщины – он никогда не был осторожным мужчиной, бросал детей в бассейн, делал трифекты, ел маринованные сосиски из потемневших от времени банок на прилавках придорожных магазинов
