полусотня!
Кипела кровь, разгоряченная схваткой, но Богдашка, унял ее и нехотя повернул вспять.
А там, впереди, по зеленому окоему быстро передвигались темные тени. Они сливались в одно целое и полумесяцем охватывали равнину. Из балочек, кустов, околков выкатывались всадники и пристраивались в конную лаву.
Ермак прислушался: возникший далеко впереди глухой топот стал приближаться. «Вот когда весточка Хантазея подтвердилась», – вспомнил о вогуле Ермак.
– Браты, из пищалей по орде, а после того провались в тартарары, а как проскочут – опять бей! – Атаман спрыгнул с седла и вместе с казаками засел в окоп.
С каждым мгновением нарастали шум и топот. Вздымая вихри пыли, из рядов на быстроногих конях выносились татарские всадники. Впереди них на коне-вихре, в сверкающей кольчуге скакал лихой конник. Высоко подняв руку, он крутил над головой кривой саблей, и ее лезвие вспыхивало, как зарница перед грозой. Подзадоривая себя и других, татарский наездник призывно кричал.
«Неужто сам Маметкул ведет уланов! Смел…» – подумал Ермак, и острое чувство лихости охватило его. Сдерживая себя, он взял пищаль у казака и прицелился. Все как бы слилось воедино: взгляд атамана, прицельный выступ, шелом скачущего татарина, который все рос и приближался… Рев и топот орды совсем рядом. Еще мгновение, и… «Вот когда пора!» – сообразил Ермак и зычно крикнул:
– Огонь!
По всей казачьей линии грянул оглушительный залп. Многие из всадников свалились с коней, но, разгоряченная единым порывом, орда неслась, невзирая ни на что, топча копытами своих, корчившихся в прахе. И вдруг поле перед ордой опустело – казаки, словно по волшебству, провалились под землю. Неудержимые кони, оскалив морды, понеслись через рвы и ямы, только ветер засвистел в остриях сабель.
Маметкул схватился за обожженное плечо, дернул за повод, и послушный аргамак ветром пронес его вперед. Кони татар с разгона набегали на выставленные из окопов копья и распарывали брюхо. С предсмертным ржанием иные носились в клубах пыли, волоча уланов и свои внутренности, а иные, пробежав вперед, валились и бились в корчах.
И тут в спину тем, кто вихрем проскочил вперед, ударил второй залп пищальников. На бешеном скаку опрокидывались люди, ломали ноги подбитые кони. Все перемешалось – живые и мертвые. И тогда казаки выбрались из окопов и пошли на татар.
Удальцы Брязги перехватили высокого коня с могучей грудью. Седло отделано сафьяном, удила с серебряными бляхами. Казаки подвели его Ермаку. Он не мешкал, миг – и в седле. Размахивая мечом, крикнул на все ратное поле:
– За мной, браты! Вот коли подоспела жатва!
Татары толпами рассеялись на равнине. Их настигали и рубили. Проворные и быстрые уходили на рысях в лес. Маметкул, гневный, разъяренный, привстав на стременах, грозил ордынцам:
– Шайтан! Куда?
К нему подомчал улан со скуластым
