что случилось-то??
– Да вот смотри. Мне за товаром ехать надо, не поеду – нечего продавать будет, жить-то на что будем? А денег на новую закупку нет! И отцу в больницу денег надо, на лекарства. Да и нам с тобой хоть сколько-то нужно – тебе на проезд в институт, на питание. И за квартиру уже 2 месяца не платим, с утра позвонили, сказали, если не оплатим счета – они на нас в суд подадут. Все, Олюнь, пришла наша жизнь к краю.
Меня затрясло от страха. Мать выдохлась, отец в коме, куда бежать, кого просить и о чем… Я бестолково засуетилась вокруг матери, на ходу просыпаясь:
– Мам, ну не плачь, ма! Ну, мы что-нибудь обязательно придумаем!
– Все, Олюнь, кончились наши придумки! Я уже испридумывалась вся! Крутились эти месяцы как могли, но все, видать, край пришел.
– Мам, ну давай я на работу выйду? Бог с ним, с этим институтом. Потом, как выплывем, вернусь и закончу.
– И не думай даже! Ишь, чего придумала, отец бы тебе задал за такое. Работать она пойдет, ага, – тут она снова уронила голову на руки. – Кира, на кого ж ты нас бросил, Кирочка мой!
Мне казалось тогда, что по мне не мурашки побежали, а мурахи – каждая размером с кулак, толпою, от макушки до пяток и обратно. Так было страшно, не только за маму и себя, а вообще, глобально – СТРАШНО! Потом волною накатила злость на мать: как же так, я ведь еще маленькая, почему они так со мною? Отец бросил, лежит колодой бессмысленной. Мать, кажется, теряет разум – зачем она вываливает мне всё это, почему не может сдержаться? Что я могу сделать, чем помочь? За что мне такая юность?
Позже, конечно, весь наш быт постепенно вошел в новую, пусть и очень трудную, колею. Я нашла подработку, из долгов мы постепенно выпутались. Отец, правда, все-таки умер, так ни разу и не придя в себя, не поговорив с нами, не попрощавшись. С мамой наши отношения сильно изменились: мы стали общаться как подружки, как равные, а не как мать и дочь. Мама стала советоваться, при принятии важных решений обсуждать их со мной и прислушиваться к моему мнению, к моим возражениям и доводам. Но я точно знаю, что вот тогда и кончилось мое детство.
* * *
Утро середины декабря встретило меня нерадостным и малосимпатичным лицом из зеркала в ванной. Прошло два месяца, но работу я так и не нашла, перебиваясь теми деньгами, которые подбрасывал пока еще по документам муж, и теми, что еще оставались на нашем общем счету в банке. Домой Саша так и не вернулся, с детьми встречался довольно регулярно, что меня скорее огорчало: у Матвейки и так характер легким не назовешь, теперь же он явно переживал подростковый кризис, который отражался, в первую очередь, на мне. Парень мой стал грубить, придумал задвижку на двери комнаты и все меньше общался со Степаном, который от этого огорчался и все больше уходил в себя, часами копаясь в своем конструкторе, строя какие-то фантастические по сложности замки, а затем разрушая их с ярко выраженным раздражением, судя по доносящемуся из-за двери победному кличу и грохоту.
В
