выжить. В Афгане я постоянно ощущал помощь Божию. Но не по моим, конечно, заслугам, а просто бабушка за меня всё время молилась. Она у меня глубоко верующая была. Во время Второй мiровой деда семь раз сбивали – он лётчиком был, – и каждый раз к своим выходил, ни разу в плен не попал. А ведь лётчиков почти всегда сразу к стенке ставили. Потому что все они коммунистами были, беспартийных в небо не отпускали, боялись.
Помню, бабушка перед сном всегда молилась с акафистом Богородице. А на ночь обязательно меня перекрестит, и как будто рай на душе. А мама у меня в школе и в институте комсоргом была, потом инструктором в райкоме КПСС. Ох, как они с бабушкой сцепятся! Бабуля-то смиренно отходила от споров, перекрестится, молитву прочитает и в свой угол уйдёт. А мама, бывало, свои доводы отстаивала до хрипоты. Но резко поменяла свои взгляды, когда у меня аппендицит случился и я на волосок от смерти был. Вызвали скорую, а в неё какой-то самоликвидатор врезался. Да так, что его самого пришлось в больницу везти…
– Кто, говоришь, врезался? – Никита не сразу уловил чёрный юмор Виктора.
– Как кто? Дезертир с того света. Ну, мотоциклист, ты чего, не понял?
– Не-ет, – мы с полминуты сокращали диафрагму с короткими выдохами через рот.
– Так вот, меня уже впору в саван заворачивать, а скорая всё не едет. Мать звонит на подстанцию, ей ситуацию растолковали, но легче не стало. Сообщили, что выслали вторую машину, но и она почему-то опаздывала. Мама опять звонит, ей снова объясняют, что у той спустило колесо. Меняют. Я уже дышать почти перестал, пульс едва прощупывается, мама уже готова волосы на себе рвать, и тут бабушка начинает читать молитву Богородице. Бабуля моя родилась аккурат 21 сентября, с Божией Матерью в один день. Потому её Марией именовали.
И вдруг я открываю глаза, дыхание возвращается, даже боль чувствовать перестал. Мама в шоке, отец тоже дар речи потерял, а бабушка меня святой водичкой вспрыснула, перекрестила и я даже встать смог. В это время звонок в дверь, входит бригада скорой, уложили меня на носилки и под сиреной – в больницу. Тут же в операционную, вскрыли гнойник, а он будто замёрз. Если бы гной разлился по организму, то мне бы кирдык, никакая медицина бы не спасла.
Врачи маме моей объясняют – она вместе со мной в больницу поехала, – а мама понять ничего не может. Её спрашивают, делала ли она мне заморозку или ещё что, она отрицает. Ничего не делали, вызвали скорую, ждали почти час, если не больше, но всё обошлось. Врачи не верят и продолжают её выпытывать. Тогда мама и вспомнила, что бабушка помолилась и меня святой водой окропила. Больше ничего не делали. С тех пор мама моя и в храм стала ходить, и причащаться регулярно, а вскоре и службу в райкоме оставила, перешла в школу.
Я тогда ещё не всё понимал, да и молодой был, а как в армию попал, убедился в силе материнской молитвы и помощи Божией по этой молитве. Благодаря этой помощи я сколько раз от смерти уходил, да и многие ребята тоже. Помню, как пронесло меня мимо преисподней в очередной раз, написал я домой, а мама мне отвечает, что видела
