адски плющило, как жена ушла. Спать не мог, есть не мог, друзья по очереди дежурили. А потом гаечки подобрали, и але-оп!
Мне жарко. Во мне почти три таблетки. Новичкам дают половину одной.
– Не парься, – говорит мне собеседник, раздевает меня.
Жарко.
– Тебе будет хорошо, – шепчет он мне и тянет в душ.
Мы голые под струями воды. Он намыливает меня, приговаривая:
– Чувствуешь, как хорошо? Чувствуешь воду, пузырьки?
Я не чувствую ничего.
Механически фиксирую, что он молод, у него красивое тело и отличная эрекция. Нестерпимо сладкая жвачка. Холодно. Во рту ожог от горячего чая.
– Не надо париться, давай лучше пороться, – он вкладывает мне в руки член.
– Хороший ты парень, – говорю я и пожимаю член, словно в рукопожатии.
Выхожу из душа. Я отчаянно хочу к тебе в этот момент.
– Дура! – кричит мне вслед. – Без них не сможешь!
Не смогу. Не могу. Без ТЕБЯ – не могу.
Ненавижу тебя за то, что без тебя – не могу.
Верить не могу. Верить – после такого – быть дурой. Ненавижу быть дурой.
Хочу, чтобы стерлось все, весь этот невыносимый, черный год. Хочу, чтобы ты меня обнял. Чтобы поцеловал запястье, пальцы. Чтобы сказал: «Пчелка, я люблю тебя».
Хочу к тебе. К тому, кого больше нет.
Господи, не помогает ничего, Господи, ты оставил меня. Это просто черная дыра, воронка пиздеца.
Помнишь, как я звонила тебе и рассказывала, сколько заданий мне надавала гадалка, чтобы исправить происходящий пиздец?.. И вот полночь, я рассыпаю соль на перекрестке. Меня накрывает бред происходящего, я звоню тебе и говорю, что я делаю все это для нас, чтобы исправить происходящий пиздец, но чувствую себя жалкой дурой. Помню прямо дословно – жалкой дурой. Дурой без надежды.
А ты еще сказал, что «не надо так говорить, время покажет».
А ведь ты уже знал. ЗНАЛ!!! Что не вернешься, что все бесполезно, смешно. Знал!!! Что я веду себя как жалкая дура.
Ненавижу тебя за то, что сделал меня такой. Ненавижу за то, что не могу.
А все, что могу, дура.
ТРЕТЬЕ ПИСЬМО
Потеплело. Бренчит капель. Скользко. Только рассвело, выключили фонари. Девочка лет восьми с мамой на светофоре. Мама в шикарном белом пальто, у нее звонит телефон. Отпускает руку, достает телефон. Зеленый свет, девочка выбегает на пешеходный переход и ее сносит джип. Стоп-кадр. Звук с отставанием.
Глухой удар. Не вырвавшийся крик матери. Раскрытые в ужасе глаза прохожих. Хруст проломившейся грудной клетки. Три тоны по костям. Кровавые следы шин по грязному снегу.
Девочка еще жива.
К ней подбегает мать и случайные свидетели.
– Держись!
