литературных, и не стремится ничего никому пропагандировать или тем более навязывать. Я ни в коем случае не ставил перед собой задачу подвергнуть сомнению какую-либо доктрину или, к примеру, задеть чьи-то религиозные чувства. Все, с чем ты столкнешься на страницах романа, следует воспринимать как художественный вымысел. Скажу больше: пусть повествование ведется от первого лица, а имя лирического героя совпадает с моим собственным именем, не стоит понимать прямую речь как личное высказывание или позицию автора. Повторюсь: мы имеем дело с художественным текстом. Не более, но и, надеюсь, не менее того.
Грустно было бы думать, что кто-то может углядеть в книге идею популяризации наркотиков или алкоголя. Это последнее, чего я хотел бы добиться.
Почти у каждого персонажа есть вполне реальный прототип, но фантазия увела меня довольно далеко по тропам художественного вымысла, поэтому о какой-либо биографической достоверности сюжета речи, конечно, идти не может. Что же касается соответствия некоторых имен и фамилий реально существующим людям, то, как ты понимаешь, «все совпадения случайны». Если быть до конца честным, почти всегда я брал в оборот первые попавшиеся инициалы. Просто от лени.
Допускаю также, что книгу будет нелегко читать без некоторого комментария, которым, надеюсь, издание снабдит редактор.
Прости, что отвлек. Приятного чтения.
Игорь М.
Фальшначало
Пройдет много лет, и я, сидя у стены и размазывая кровь по полу в ожидании ментов, буду вспоминать, как Миронов водил меня смотреть на снег.
Дело было на первом курсе университета, наверное, где-то в конце октября. Старшие товарищи устраивали для нас, только что поступивших, вечеринку «посвящения» в одном из наиболее второсортных ночных клубов Санкт-Петербурга. Как именно назывался этот клуб, я не помню. Помню только, что он находился где-то на юге города и пользовался репутацией весьма сомнительной, если не сказать скандальной. Впрочем, сравнивать мне тогда было особо не с чем, потому что никогда раньше я в ночном клубе не бывал. Премьера, так сказать. Событие! По этому поводу на мне красовался навязанный родителем «элегантный» пиджак из потертой свинячьей кожи, украшенный здоровенными серебристыми пуговицами. Если даже закрыть глаза на тот факт, что этот пиджак вышел из моды лет тридцать назад, он все равно был велик мне в плечах на добрых три размера, и даже я сам понимал, что выгляжу не то чтобы очень презентабельно на фоне своих лощеных однокурсников, многие из которых вели себя столь непринужденно, как будто непосредственно в этом клубе и родились.
Диму Миронова я уже видел на факультете раньше, но наше знакомство до сих пор ограничивалось режимом «привет – пока», и мы с ним еще ни разу не обменялись хотя бы одним синтаксически законченным предложением друг с другом.
Помню, я пил пиво и пытался получать удовольствие от веселой тусовки. Когда крутые парни с нашего курса пошли вместе с крутыми девчонками в сауну (в том клубе, оказывается, была сауна), все некрутые парни почувствовали себя крайне похабно. Лично мне захотелось бесследно раствориться в прокуренном мареве, лишь бы только не отсвечивать на фоне стены вместе со своим допотопным пиджаком и лицом человека, опоздавшего на поезд. Не знаю уж, по каким таким критериям меня в этот момент выцепил Миронов, но его предложение «пойти прогуляться» было крайне кстати. Я только спросил его:
– А куда мы пойдем?
– Посмотреть на снег, – ответил Дима.
В тот вечер действительно выпал первый снег, и его было много. Мы вынырнули из клуба, перевалили безымянный, занесенный свежими хлопьями проспект, прошли еще немного по целине и приблизились к массиву классических брежневских девятиэтажек, до смерти похожих на ту, в которой вырос я сам. У домов этой серии парадный вход расположен на крыльце, к которому ведет небольшая бетонная лесенка. Миронов постоял немного, огляделся по сторонам, словно начинающий воришка, а затем стремительно нырнул под одну из таких лесенок. Вынырнул он оттуда вместе с небольшим прямоугольным пластиковым контейнером. Я уже начал нервничать и сожалеть, что связался с этим странным типом, который, похоже, припрятал тут целый уголовный срок. Я ни секунды не сомневался, что в контейнере наркота. Дима снова осмотрелся, открыл крышку и протянул тару мне. Там оказалось четыре бутерброда. Два с сыром и два с колбасой.
– Я знал, что захочу есть, а в клубе жрать будет нечего, поэтому попросил маму сделать мне пару бутеров. Угощайся.
Я молча взял тот, который с сыром. И с тех самых пор всегда, так же не спрашивая ни о чем, брал у Димы все то, что он мне предлагал…
…Так я хотел начать эту книгу. Но потом передумал. Вы же не обязаны копаться в моих аллюзиях и комплексах с самой первой строчки, правда? Настаивать на этом было бы наивно, а самое главное, совершенно излишне.
Поэтому предлагаю забыть все, что написано на этой странице, перевернуть ее
