своим девизом нетленную глупость «выживают только параноики», Миронов всерьез озаботился вопросами физической и продовольственной безопасности своей семьи, для чего прикупил травматический пистолет «Оса», а также держал на балконе у родителей преизрядный запас тушенки, круп, макарон, туалетной бумаги и почему-то шпрот в масле. Так-то.
И вот мы переходим к третьему аспекту изучаемого вопроса, а именно: нахрена. Зачем приписывать единичку, чтобы играть в этот эрзац настоящего спорта аж целых три часа, если нам обычно и часа за глаза хватало? Мне становилось скучно, а Дима просто уставал. Ответ бесконечно прост: Миронов и не собирался играть три часа. Ему было намного важней поиметь саму систему, раз уж та подставилась. Именно стремление трахнуть устройство мироздания во всех мыслимых позах и смыслах, от возвышенно-духовных, до низменно-материальных, всегда двигало этим мелочно-великодушным человеком. Именно у Димы была на факультете каморка под лифтом, пожалованная ему деканатом за непонятно какие заслуги перед общественным образованием, где мы в основном пили пиво и играли в преферанс. Именно ему принадлежал единственный на всю факультетскую общагу двухкомнатный номер (и это при наличии городской прописки), в котором мы устроили настоящий первостатейный питерский бедлам. Именно Миронов, работая главой службы мерчендайзеров в крупной колбасно-сосисочной компании, придумал увеличивать продажи, подкидывая колбасы и сосиски непосредственно в полные продуктами питания корзины покупателей супермаркетов без их ведома. А кто, трудясь на ниве предвыборной агитации, получал от штаба кандидата денег на организацию пятидесяти пикетов по всему городу, но делал не более пяти летучих отрядов по 10–12 человек, которые, перемещаясь на метро между точками следования проверки, умудрялись имитировать свое удесятеренное количество? Уже догадались, касатики?
Вот таким примерно образом мой дорогой друг Дима и пытался ужиться с реальностью, находясь в вечном поиске лакун, прорех и лазеек в ее отнюдь не безупречной плоти. Вооружившись, подобно шестирукому Шиве, двумя разящими мечами, имя которым «альтернативная мораль» и «бесстрашная паранойя», он кроил и резал мироустройство ровно так, как удобно именно ему. Никакой устоявшийся порядок вещей не был для него догмой, а размышления из серии «мы будем делать так, потому что мы делали так всегда» вызывали только презрение. При этом Миронов очень уважал правила, которые устанавливал сам, а уж личные традиции плодил не хуже английских монархов, что не мешало ему еженедельно менять религию и мировоззрение, заимствуя то и се из разных учений и теорий, чтобы сшить прочными нитками своей безупречной логики этакого философического кадавра.
Есть еще пара вещей, которые необходимо знать о моем друге. Во-первых, он единственный из известных мне людей, кто выделяет мыслительный процесс в отдельный вид деятельности и времяпровождения. То есть у Димы в ежедневнике
