учит наблюдать. Ты начинаешь с верхней губы и концентрируешься на ней. Кстати, довольно тяжело несколько часов кряду сидеть на полу и концентрироваться на губе. Реально непростая работенка. По крайней мере, самая тяжелая из тех, с которыми я сталкивался. Но если получится, начинаешь ощущать свою губу будто бы со стороны, абсолютно отстраненно. К концу первой недели у меня получилось. Когда этот навык закреплен, учишься наблюдать все свое тело, начиная с макушки. Как бы нарезаешь себя на концентрические круги и мониторишь их один за другим, один за другим (движение рукой сверху вниз по лицу).
Мы остановились на абсолютно пустынном перекрестке двух асфальтовых дорог. Во все стороны простирались небо и лес, визуально сочетаясь в пропорции один к четырем. На одной из обочин, в углу, образованном двумя недошоссе, была вкопана деревянная конструкция в виде увенчанного крышей креста. Не знаю первоначального предназначения этого объекта, но проезжающие устроили вокруг него импровизированную свалку. Там, на продуваемом семью ветрами перекрестке, я и поссал. Позволил себе роскошь задумчивого взгляда в прозрачные сосновые дали и вернулся в наш «Джаггернаут» японской сборки.
– А зачем это нужно то? – из Диминого описания мне показалось, что молчать неделю было бы намного полезней, чем заниматься випассаной.
– Понимаешь, – ответил Миронов, – все говно, которое в нас есть, оно из детства. Человека в детстве напугала собака – ну просто облаяла. Он потом всю жизнь подсознательно боится собак, не заводит сам и детям своим запрещает заводить, рационализируя фразой: «А кто за ней будет ухаживать, а?» – эту фразу Димон сказал противным таким голоском, пародируя напуганного в детстве человека. – А собаки, сам знаешь, они благие создания и общение с ними делает человека элементарно лучше. Психотерапевтическое воздействие. У ребенка, росшего рядом с собакой, элементарно меньше шансов по жизни стать мудаком, понимаешь.
– Так-так, – говорю я, думая, что сам вырос без собачки и даже без морской свинки.
– Когда человека в детстве пугает собака, это формирует в его голове устойчивую программу: собака – плохо. В НЛП это называется «якорь», – я закатил глаза. – Сознание и тело связаны неразрывно. Все, что происходит в сознании, отражается на теле, и наоборот. В здоровом теле – здоровый дух. Соответственно, все якоря так или иначе цепляются за разные участки нашего тела. Когда отрабатываешь на випассане эти участки, переводишь их в режим наблюдения, программы разрушаются. Это называется «коллапс якорей». С помощью такой техники можно избавиться от всех комплексов, страхов и привычек нехороших. Укрепить слабые чакры. Можно даже точку сборки сместить повыше.
– Сильно выше? – я решил, что немного сарказма не повредит.
– Не знаю, но можно, это точно. У всех этих буддийских монахов режим полного наблюдения, тотальный ом. А точка сборки прямо посреди лба. Они полностью отстранены, все в дзене. В отдельных случаях некоторые из них могут полностью отрешиться от всех реакций, в том числе и физических. То есть
