школу и одиннадцати лет поступил на эту фабрику курьером-мальчиком и телефонистом в расчетную контору.
Семья у матери со мной была 5 человек – я был старший. Получал зарплату 5 рублей и 25 копеек квартирных в месяц. После смерти отца жили очень плохо. Вскоре две сестры умерли от туберкулеза, чем был болен и отец, т. к. фабрика была текстильная, очень грязная, пыльная.
Да, далеко ушло то время, когда я и многие другие работали на этой фабрике по 10 часов день, не зная, что такое выходной день.
В правилах внутреннего расписания на фабрике льняной мануфактуры, утвержденного старшим фабричным инспектором Ярославской губернии (Декша) от 13 апреля 1901 года № 490 сказано, что малолетки и подростки должны работать даже в ночных сменах по 5,5 часа.
Этот документ, сохраняемый мною в течение почти 70 лет, я передал в Ярославский краеведческий музей, как экспонат, имеющий историческую давность.
Воспитания никакого не было. Если рабочий будет читать какую-либо книгу серьёзную и незнакомую фабричному городовому, он будет арестован и, по крайней мере, его продержат два-три дня и более в полиции, пока не выяснится политическая острота книги.
Так, например, за книгу «Воскресенье» Л. ТОЛСТОГО и несколько книг ДОСТОЕВСКОГО, отобранных у меня при обыске квартиры, меня арестовали и продержали (не считаясь, что я ещё подросток) в полиции три дня. Это было со многими нашими рабочими.
Капиталист нас – молодежь – эксплуатировал, подавлял лучшие наши мысли. Но я жил возбуждением своей мысли от случайно найденной революционной листовки, проведением тайной забастовки и особенно в лесу накануне Первого мая. Помню, собралась маёвка, на которой я присутствовал – она была в овраге, т. н. круге, а там овраг кругом охватывала речка (Рыкуша), а в овраге густой лес, где кроме рабочих присутствовали выдержанные крестьяне. Здесь-то вот можно было слышать передовых рабочих о том, что надоела эксплуатация, долой капиталистическую войну, долой кулака, фабриканта и купца, как врагов народа.
Как на фабрике, так и в городе молодежь была расслоена: дети служащих, гимназисты, купчики, мещане и мы особо – рабочие. Я принадлежал к группе рабочей молодежи, как и мои друзья – ткач Вася Соколов, слесарь Володя Исаевский, Шура Соловьева и др.
Характерно поведение этих сынков и дочек служащих, купцов, как поведение и гимназистов. Мне запомнилось на всю жизнь: организовали они в городе игру в футбол – нас не принимают – близко к ним не подходи. На другом берегу реки существовал так называемый «Мещанский бульвар». Нас, фабричную молодежь, туда не допускали. На этом бульваре по вечерам недели и, особенно, в воскресные дни было много купеческой молодежи. Они отдыхали, а нас не допускали. Для порядку дежурили полицейские, а если мы насильно туда прорвемся, то нас ловили и задерживали. Нам было название «Черная кость».
Хотя нам времени, и свободы гулять не было, а всё же хотелось отдохнуть, ибо наш день
