с белыми полосками, белой замаранной майке и с большущими усами, идущими в стороны от носа, а затем полосками падающие вниз, как домик с крышей; третий был худой, с растопыренными в стороны кудрявыми волосами, у него почти не было подбородка и поэтому верхняя губа ложилась на нижнюю, а глаза были широко распахнуты, он был очень худой, а пальцы, тонкие и длинные, застыли в воздухе.
Четвертой была лохматая псина с глазами, смотрящими в разные стороны, и высунутым языком. Когда она двигалась, ее язык продолжал висеть, как тряпка, и болтался из стороны в сторону.
Никто не говорил ни слова, момент затянулся до невозможности. Я тоже молчал, пока дверь медленно продолжала распахиваться все шире, потом ударилась о шкаф с какими-то приборами и так же медленно поползла обратно ко мне. Когда она совсем приблизилась, я ее легонько оттолкнул и она, еще какое-то время покачавшись, наконец, застыла.
– Это опять он? – спросил молодой парнишка без подбородка.
– Да – раздраженно ответил толстый усач, смотря прямо на меня и нахмурив брови – Он.
Молчание. Мужик в твидовых брюках потер себя по вискам и, тяжело вздохнув, сказал:
– Ну, давай еще раз.
Я осмотрелся. Если бы рядом был кто-то, чей недоуменный взгляд я мог бы… мог бы? Меня захлестнуло чувство дежа вю, мне показалось, что все, что происходит, случалось прежде. Как будто в глубоком сне я уже стоял на этой или же похожей кухне и думал о том же самом.
На столе я заметил не разогретые контейнеры с едой, и понял, что жутко голоден. С того момента, как мы уехали из кафе, прошло уже по меньшей мере пол дня, а остановок мы не делали вовсе. Взглядом я отыскал микроволновку и разогрел еду.
В гостиной моя жена качалась вместе с не моей женой взад-вперед, как в трансе, и я захотел сказать что-то не своей жене в утешение.
– Колесо Сансары крутится, и ваш муж… – говорил я ей, и все как будто во сне. Наверное, я просто устал.
Чтобы развеяться и побыть наедине с собой, я вышел на улицу. Но стоило лишь мне оглянуться на дом, который казался пустым, и мною в еще большей степени овладело это поганое чувство. Где я мог это видеть? Последний раз я был здесь несколько лет назад, когда мы готовились к пикнику. Помню, мы стояли с ныне усопшим и следили за мясом, пока жены и его странный сын-одиночка возились в доме, и он сказал одну странную вещь. Странно, что он сказал всего одну странную вещь, потому что обычно странным казалось, если он говорил не странные вещи.
В общем, когда мы поехали на этот пикник… Я тогда сказал ему, что его патлы… Черт, да что со мной? Никак не могу сосредоточиться.
Остановившись, я упер руку в бок и взглянул на звезды. Я сразу узнал большую медведицу – она единственная, кого я могу точно распознать среди всей этой хаотичной вселенной. Она – мой кусочек упорядоченности в огромной пустоте, которая вовсе не подчиняется никаким законам физики или тому подобного. Нет, она их создает.
Краем глаза
