style="font-size:15px;"> – Чего? – закричал толстяк, оборачиваясь ко мне и придерживая шлем, чтобы тот не свалился.
– Я спрашиваю, где… – рев еще резче прервал меня и оглушил басистым гудением.
– Чего ты хочешь, черт тебя раздери? – орал на меня толстяк, из-за чего его усы напоминали все ту же гусеницу, только теперь она куда-то спешила и дергалась еще резче.
– ДА Я ХОТЕЛ ПРОСТО… – орал я как мог, но все бестолку, шум был слишком силен, я и сам не слышал своего собственного крика.
– Чего ему надо!? – спросил, крича, толстяк у кудрявого парня, у которого почти не было подбородка, наклонившись к нему.
– Может, он хочет сесть? – предположил кудрявый парень, крича и шепелявя.
– Ты хочешь сесть? – заорал мне толстяк.
Я кивнул головой.
– Возьми вон за тем шкафом стул, он раскладывается, если нажать на спинку… Да, вот так. Садись! – орал он мне.
Я достал из-за шкафа этот тоненький пластиковый стул и, сидя на нем, чувствовал, что меня обманули. Смотря на экипированных в шлема, пристегнутых к креслам хозяевам тарелки, я представлял, как мы тронемся с места и я улечу назад, вылечу с той стороны тарелки, пробив своим телом корпус, и полечу вниз.
Последний переключатель был поднят, небольшая прозрачная крышечка распахнулась, и толстяк с силой ударил по кнопке кулаком. Тут же на экране шкала «сила удара» взлетела до показателя 637 кг.
– Уже лучше! – Воскликнул кудрявый парень без подбородка, шепелявя, и я заметил, как из его рта брызжут слюни.
– Все же весьма средне – лениво отозвался модник в твидовых брюках, заложив ногу на ногу.
– Хм – с довольной миной хмыкнул толстяк.
Собака моргнула.
А я сидел на стуле, какой хранится на кухнях миллионов человек, но не на кухне, а в летающей тарелке, которая готовится к взлету, и мне было не до их юмора.
– Можно мне какой-нибудь ремень? – жалобно застонал я, но никто не услышал.
– Все готовы? – голосом капитана пиратского судна осведомился толстяк.
– Да! – закричал парень без подбородка.
– Естественно – махнув рукой, сказал модник в твидовых брюках.
– Нет!!! – вопил я, тряся ногами и боясь встать с места.
Собака снова моргнула, мотнула головой, приведя язык в хаотичное движение, и улеглась на пол.
Вокруг стали зажигаться пучки энергии, пол затрясся, а на нем и мой стул, зажегся красный свет. Стало жарче. Я вжался в стул и смотрел перед собой, как линии света медленно вырисовываются перед тарелкой, и она медленно начинает двигаться, сходит с места, стартует. Ярчайший свет захлестнул кабину, очертания сидящих передо мной стирались, комната исчезала, разваливалась, опадала, как листья падают с деревьев. Все стало белоснежно белым.
Мы попали в поле. Вернее, я попал. Все остальные, даже
