расстроилась из-за этого?
– Да, – соврала я.
Мама села рядом со мной в ворохе моих вещей и обняла меня за плечи:
– Милая, мне нужно сказать тебе ещё кое-что. – Что?
Было видно, что мама очень волнуется.
– У тебя будет братик или сестричка.
Мне показалось, что на меня обвалился потолок, как в русской потешке.
– Когда ты об этом узнала?
– Пару дней назад, – ответила мама, безуспешно стараясь угадать мои мысли.
У меня зашумело в голове. Наверное, если бы мама попыталась что-то сказать, я бы только видела, как она шевелит губами, словно через толстое стекло. Но она молчала.
– Мишель знает?
– Да, я сказала ему вчера вечером.
Боже мой! В ту же самую ночь, когда Мишель узнал, что у него будет свой ребёнок от любимой женщины, его приёмная дочь оказывается влюблённой в него самого.
– Мама… Я так за вас рада, – я упала маме на руки и разревелась.
– Доченька… Лилечка…
Мама тихо плакала вместе со мной. Мне показалось, что тот дождь на террасе смыл моё детство, а если что-то и осталось, то теперь оно растворялось в моих слезах. И я вдруг поняла, что я ещё не готова к чему-то новому, что я не готова к ответственности за свою жизнь, что я хочу обратно, хочу, чтобы время остановилось тогда, когда все мы были вместе и были счастливы. И одновременно с этими мыслями я понимала, что это уже невозможно, что мне придётся встать с этого места и уступить его новой Лили, которую я ещё совсем не знала. Я боялась не будущего, я боялась её, новую себя, которой придётся столкнуться с тем, с чем она никогда не имела дела, и что было дальше – одному богу было известно.
Я услышала, как к дому подъехал Мишель. Мама поцеловала меня и вышла из комнаты.
Я встала и подошла к шкафу с зеркальной дверью. Рядом с ним на стене до сих пор висела «линейка роста», о которой я уже давно не вспоминала. Отметка жирным шрифтом 100 см. Как мне всегда хотелось быть повыше… Я взяла в руки карандаш, стала спиной к «линейке», выпрямилась, подняла руку и постаралась поровнее поставить карандашом новую отметку. Когда карандаш уткнулся в стену, я «вынырнула» из-под него и повернулась к «линейке» лицом. 170 см. Ну хоть так.
В зеркале стояла всё та же Лили, никак не изменившаяся за последние сутки. Всё та же чёлка, уже далеко не пшеничные, но и не чёрные волосы, которые немного вились, но как-то неуклюже. Стоило подрезать пару прядей у лица, как они сразу торчали в разные стороны, и справиться с ними можно было только зажимами до самых кончиков. Я хотела найти актрису, на которую я была бы похожа, чтобы можно было «списывать» с неё образы, стиль, подбирать гардероб. Я знала, что мне идёт, пока я была школьницей, когда яркость чревата вниманием преподавательского состава и намёками на преждевременное взросление. А вот когда вставал вопрос о том, чтобы выделиться из толпы, кроме зелёных волос и красной
