Она решила так потому, что испытала не только эротическое удовольствие от общения с приятным, интеллигентным молодым человеком, но и необъяснимое влечение нефизиологического плана.
На протяжении последующих нескольких месяцев они встречались и гуляли после занятий по улицам города, иногда заходя в кафе или в кино.
Антон боготворил ее. Дарил цветы, угощал мороженным и несколько раз водил на концерты классической музыки. Анна уже плохо помнила, что это были за концерты, может Гайдн, может Моцарт. Но Антон был очень увлечен музыкой, хотя может и немного меньше, чем самой Анной.
Вероятно, он старался привить и ей свое увлечение, но это, скорее всего, никогда не могло произойти. И не потому, что Анна была равнодушна к классике, нет, эта музыка ей в определенной степени нравилась, но она была без ума от джаза. Правда держала она это свое увлечение в тайне, потому, что хотела иметь духовную нишу, в которой никто не смог бы ее потревожить. И слушала джаз она всегда в одиночестве, как бы отдыхая от суетности окружающего мира, потому что даже внимание Антона, который ей очень нравился, и к которому она испытывала более чем симпатию, тоже иногда тяготило.
Больше всего ее доставала его нерешительность в сексуальной области. В течении нескольких месяцев у них ни разу не было той близости, к которой она стремилась, и Анна даже сожалела, что прервала первую встречу в тот момент, когда, казалось бы, Антон уже начал "созревать" для этого. Теперь же ей стали надоедать его вздохи и полный нескрываемой любви взгляд, который он обращал к ней при расставаниях вслед за осторожным, быстрым поцелуем. Но и отвергнуть такое особое его внимание она не могла. Даже более того, она даже не могла подумать о том, что в ближайшее время они могут вдруг почему-то не встретиться. Это было ничем необъяснимое, нематериальное влечение и когда Анна его испытывала, она всегда вспоминала произведенный ею ритуал и давние разговоры с отцом. То, что с ней происходило, действительно походило на результат чьего-то вмешательства в ее жизнь извне. Ей казалось, что какое-то невидимое и очень могущественное существо силой брало ее за руку и, не спрашивая на то ее согласия, вело на встречу с Антоном. Самое же поразительное в этом было то, что ей нравилось это насилие, хотя порой оно доводило ее до духовного истощения.
"Так больше продолжаться не может!" – Однажды подумала она, в очередной раз, испытав пустоту внутри себя. – "Необходимо что-то предпринять."
Она долго рылась в своих книгах по оккультизму, которыми уже успела к тому времени обзавестись в достаточном количестве. И вот, как ей показалось, она, наконец, нашла то, что искала. Как-то дождавшись полнолуния, она достала давно хранившийся у нее под кроватью и ждавший своего часа, пергамент из нежной кожи какого-то диковинного зверя. В то день, по ее мнению, ей несказанно повезло. Она нашла во дворе своего дома убитого, по-видимому, котом, голубя, и перенесла его еще теплое тельце домой к себе в комнату. Дрожа от непонятного ощущения чужого
