использовал все имеющиеся виды вооружения не просто для демонстрации силы и решал не только тактические вопросы быстрейшего подавления очагов восстания, но и рассматривал «акцию возмездия» с точки зрения «стратегической перспективы». Для него тамбовская операция была своеобразным полигоном для отработки тактических мероприятий и методов ведения боевых действий. Применение Тухачевским ядовитых газов, полагает Лэндис, носило также скорее «экспериментальный характер» и не имело военной целесообразности (с. 265).
Безусловно, масштабы восстания, считает Лэндис, стали одной из важнейших причин, заставивших центральное руководство радикально изменить свое отношение к крестьянской политике. Это выразилось и в признании «перегибов на местах» при проведении продразверстки, а затем и решении перейти к нэпу. Последнее обстоятельство и стало самым эффективным средством в «борьбе с контрреволюцией» (с. 285).
Анализируя политику «советизации деревни» с помощью ревкомов, Лэндис отмечает, что после «мероприятий» Тухачевского, которые включали в себя взятие заложников, массовые расстрелы, заключение тысяч мужчин, женщин и детей в концентрационные лагеря, пресечение даже элементарного недовольства, нет ничего удивительного в том, что крестьяне предпочли возвращение к «нормальному состоянию». В этом, считает автор, в очередной раз проявилась способность крестьян приспосабливаться к обстоятельствам, легко менять политические пристрастия сообразно «текущему моменту».
Страшные уроки восстания были усвоены не только крестьянами. Утвердившиеся во времена военного коммунизма для всех партийных функционеров любого уровня методы обращения с населением стали «нормой партийной жизни» после прихода Сталина к власти (с. 263). «Сталинская школа воспитания трудящихся» утверждала свои «принципы» именно во время расправы над крестьянством.
Административные практики в Советской России: Современная французская историография
(Реферативный обзор)
В современной франкоязычной литературе, посвященной истории русской революции и СССР, большое внимание уделяется вопросу об административных практиках. При этом предметом анализа становятся методы их изучения, преемственность в административных практиках Российской империи и СССР, перемены, привнесенные в эту область в 1930-е годы в сравнении с предшествующим десятилетием, материальное измерение административных практик, история отдельных учреждений и персоналий.
Специфике функционирования административных учреждений в коммунистических обществах посвящен отдельный номер журнала «Sociétés Contemporaines», который называется «Бюрократические игры при коммунистическом режиме» (5). Во введении к номеру социологи Страсбургского университета В. Дюбуа, В. Лозак и Дж. Роуэлл подробно анализируют термины «бюрократизм» и «бюрократический», используемые
