.

      – Ты открыла дверь в кабинет, – Фризе направлял ее, как ребенка, – и?..

      – Чуть-чуть приоткрыла, – поправила Галина. – И увидела твою задрыгу, которая шарила в письменном столе. Ящик за ящиком вынимает и шурует, шурует!

      – Прекрасно. Ты вполне очухалась, – засмеялся Владимир, уловивший в голосе Дюймовочки сварливые нотки. – Остается выяснить, какая из моих «задрыг» рылась в столе. А главное – как она с тобой справилась? Клюнула в темечко?

      – Свят-свят! Не скочи на шею! – Девушка трижды перекрестилась.

      У Фризе отлегло от сердца: значит, не воры, не бандиты, а какая-то «задрыга». Их было совсем немного. Но ни у одной из них не имелось ключей от квартиры. И, самое главное, ни одна из них не пришла бы в его квартиру тайно. И никогда не залезла в его письменный стол.

      – Ты чего крестишься? Она такая страшная?

      – Свят-свят! – повторила Дюймовочка. И хотела добавить: «Она колдунья». Но тут же представила себе, как будет смеяться над ней Владимир Петрович и при каждом удобном случае вспоминать ее суеверные бредни. И слово «колдунья» так и осталось невысказанным. Но Владимиру хватило и того, что он услышал.

      Годы учебы на юрфаке, служба в прокуратуре, общение с интеллигентными людьми – все у Галины Надеждиной отошло на второй план. И пробудилось заложенное в деревенской глуши: «Свят, свят! Не скочи на шею!»

      Какой же шок ей пришлось испытать, чтобы такое стало возможным? «Уж во всяком случае, – думал Фризе, – к этому не могла привести встреча ни с одной из моих приятельниц».

      – Да скажешь ты наконец, как эта «задрыга» выглядела?

      Дюймовочка сползла с дивана на ковер, обняла Владимира и зашептала прямо в ухо:

      – У нее буркалы зеленые, большие. Как фары у «мерса». А волосы ржавые.

      – Золотистые.

      – Ржавые! Ржавые! И платьице стоит дороже «жигулей». Едва титьки прикрыты.

      – Малышка, не отвлекайся, – попросил Фризе, уже, предчувствуя – казалось бы, вопреки всякому здравому смыслу, – что за гостья заглянула к нему в его отсутствие.

      – Так я все сказала!

      – Какого цвета платье?

      – Ну… пожалуй… Оранжевое.

      – А почему ты оказалась без сознания и на полу?

      – Я ей сказала: «Чего роетесь в столе Владимира Петровича? Сейчас вызову патруль».

      – Ну-ну?

      – А она мне: «Наручники наденешь?» Вот курва недорезанная!

      – Дальше, дальше. Чем она тебя? Газовым баллончиком?

      – Она обозвала меня настырной бабой и…

      Ну не повернулся у нее язык сказать Фризе, что потеряла она сознание от одного лишь пронзительного взгляда больших зеленых глаз незваной гостьи. Дюймовочка снова перешла на шепот:

      – Наверное, и правда прыснула чем-то. Так, что я и свалилась с катушек. Свят…

      Владимир поцелуем заставил ее замолчать. Поцелуй оказался последней каплей. Самообладание покинуло девушку, и она зарыдала.