де Флуа. Валери же после рождения ребенка останется в моем имении, где я не позволю вам встречаться с нею. Если будет на то необходимость, я стану настаивать в суде на присвоении ребенку вашего имени. Вынужден так же сообщить вам, что в последнее время состояние Валери сильно ухудшилось, она ничего не ест и практически не выходит из комнаты. Ее отношение к вам и вашей затее с разводом – весьма скептическое. Если раньше мы с Сафи хотели вашего скорейшего возвращения, то на данный момент мы считаем, что в вашем присутствии более нет необходимости.
Жорж
Дон Антонио Медина Жоржу, графу де Безье
Уважаемый граф,
Как я понимаю из переписки, мой брат колеблется, и, скорее всего, все эти слухи о разводе – просто слухи. Если с самого начала он был сильно обижен на свою супругу, то в последнее время практически готов для примирения с нею. Я постараюсь повлиять на него, чтобы склонить его к примирению. Слухи же родились из за его долгого отсутствия рядом с супругой, а так же от недоброжелателей, желающих внести разлад между ними. Как я понимаю, ни у кого не было намерений аннулировать брак, на котором мой брат так настаивал. Я уверен, что как только он закончит свои дела, он тут же появится в Париже в собственном доме и подле своей жены. Благодарю вас за заботу о моей родственнице, ведь если бы ни вы, мне самому пришлось бы ехать в Париж и разрешать все имеющиеся проблемы.
Дон Хуан Медина мадемуазель Сафи Фараш
Дорогая Сафи,
Прости резкий стиль моего предыдущего письма и позволь обратиться к тебе с просьбой: напиши мне подробнее о состоянии Валери. Из письма Жоржа де Безье следует, что она чувствует себя очень плохо, но мне необходимы сведения из первых рук. Я очень переживаю за нее, я прошу тебя, не оставь без внимания мою просьбу.
Мадемуазель Сафи Фараш дону Хуану Медина
Дон Хуан, после того, что вы натворили, я не желаю ни давать вам каких-либо сведений, ни получать писем от вас. Валери сейчас находится в поместье графа де Безье, который заботится о ней, как родной брат. Более я не буду писать вам.
Сафи.
1
Катрин де Шатори стояла у раскрытого окна и смотрела в сад. В замке она была совершенно одна, не считая слуг, то и дело мелькавших, словно тени. Жак так и не появлялся, Валери, Сафи и Жорж де Безье отправились в Париж, куда ей не было доступа, пока она носила траур по своему отцу.
Было очень тихо. Если до приезда Валери и Филиппа де Флуа тишина в замке вполне ее устраивала, то сейчас она бродила по коридорам, из комнаты в комнату и отчаянно тосковала. И дело было даже не в том, что отец и Сюзанна навсегда оставили ее. Нет. Раньше она была удовлетворена своей жизнью, целые дни проводя в обществе книжных героев. Но теперь она спускалась в библиотеку, смотрела на любимые тома, подходила к тому окну, где стоял дон Хуан, когда она пришла сюда в трауре по нему, открывала створки. Книги стали для нее
