Это давалось мне очень тяжело, и до белых мух я иногда сбегал в лес поспать, и это было для меня отдыхом. Старое житьё я бы не променял бы ни за что на свете, но когда я стал привыкать к новой житухе, она мне тоже потихоньку стала даже нравится.. Вдова сказала, что я медленно, но уверенно «делаю очень большие успехи». Она сказала, что ей больше не стыдно за меня. Однажды утром мне довелось опрокинуть солонку за завтраком. Только я стал сгребать рассыпанную соль, чтобы бросить её через плечо на удачу, как мисс Уотсон опередила меня и стала крестить направо и налево. Она говорит: «Убери свои руки, Гекльберри! Какой беспорядок ты здесь навёл!» Вдова сделала всё, что смогла, сказала доброе слово для меня, но это уже не могло предотвратить беду. Я это хорошо понимал тогда. Сначала, после завтрака, я почувствовал какое-то беспокойство и дрожь в ногах, и стал раскидывать мозгами, откуда оно может свалиться на меня, и что это будет такое? Говорят, есть способы обойти неудачу, но эти были из рук вон плохие, так что я в тот момент не пытался ничего сделать, а просто в большом унынии и тоске шлялся по городу.
Я спустился в сад по кривым ступенькам и в конце его перелез через высокий забор. На земле лежал свежий снег, и я увидел на нём чьи-то следы. Они шли от карьера, потоптались возле забора, а затем обогнули сад. Было смешно, что они не вошли внутрь сада, а топтались снаружи. Я не мог этого понять. Это было очень любопытно. Я собирался проследитьза ними, и тут наклонился, чтобы лучше рассмотреть. Сначала я ничего не заметил, но в следующий раз кое-что рассмотрел. В левом ботинке-каблуке,, был крест, сделанном большими гвоздями чтобы удержать дьявола.
Я встал на секунду и свернул с холма. Я время от времени смотрел через плечо, но никого не видел. Я был у Судьи Тэтчер так быстро, как только мог. Он сказал:
– Почему, мой мальчик, ты бежал так, что аж запыхался? Ты пришёл по делу? За процентами?
– Нет, сэр, – говорю я, – А что, что-то есть для меня?
– О, да, полгода в последнюю ночь поступило более ста пятидесяти долларов. Достаточное состояние для тебя. Тебе лучше позволить мне вложить деньги вместе с твоими шестью тысячами, потому что, если ты возьмёшь их, ты их спустишь разом!
– Нет, сэр, – говорю я, – я не хочу тратить деньги. Я вообще этого не хочу – ни шести тысяч, ни цента. Я хочу, чтобы вы вложили их. Я хочу отдать их вам – все, какие есть.
Казалось, он удивлен. Казалось, он ничего не понял. Он тогда говорит:
– Тогда что ты имеешь в виду, малыш?
Я говорю:
– Не спрашивайте меня об этом, пожалуйста. Вы возьмёте их – не так ли?
Он говорит:
– Что ж, я очень озадачен. В чём дело?
– Пожалуйста, возьмите это, – говорю я, – и не спрашивайте меня ни о чем, чтобы мне не пришлось лгать!
Некоторое время он внимательно смотрел на меня, а затем сказал:
– Ого-о! Кажется, я вижу. Вы, сударь,
