он в трубке, – я не хотел бы, чтобы вы сочли меня грубым неучем. Просто в тот вечер я был не в духе – если бы вы знали, что произошло, вы бы поняли меня.
– Что вам угодно? – вполне корректно поинтересовался Эйнбоу.
– Я хотел извиниться перед вами, если вы обиделись, и сказать, что конечно же мы заинтересованы в вашем мнении, может быть – в вашей помощи.
У Эйнбоу почему-то забилось сердце.
– Ну что ж – я готов помочь вам…
– Вот и прекрасно. Не могли бы мы встретиться с вами в воскресенье вечером в «Милате»? Хороший ресторанчик, без галдежа.
– Так.., – вслух начал соображать Эйнбоу. Вечером в воскресенье он должен был с Ресджи пойти на премьеру спектакля одного местного драматурга, которого они знали лично. Эйнбоу не хотелось показать Рою, что он так уж стремится влезать во всё это дело, и что достаточно только поманить пальцем.
– Вы всё ещё дуетесь на меня, док?
– Нет, что вы, но… дело в том, что воскресный вечер я обещал посвятить Ресджи, моей жене.
– Да-а, – вздохнул Рой, – мне бы не хотелось откладывать, – при этом он подумал, что уговаривать не будет, это не в его правилах. – Ну что ж, если вам некогда, я постараюсь «провернуться», а вам ещё позвоню на работу в понедельник. Лады?
– Подождите, я поговорю с Ресджи, – Эйнбоу вовсе не устраивал такой поворот, он боялся, что Рой может передумать.
– Да не стоит, док. Обещания, данные женщине, надо выполнять. Не так ли? – спросил он, как бы подмигнув.
– Ну, дело ваше, – более официально ответил доктор.
– Наше, док – наше. Ну, счастливо!
И – повесил трубку, не дождавшись ответного «до свиданья». Эта привычка здороваться и прощаться, не давая собеседнику ответить тем же, была неприятна доктору, он считал это дурным тоном. Однако сейчас он не придал этому значения, поскольку и радовался, что у него появился шанс увидеть Лоэн, и боялся, что Рой передумает, поэтому он всячески начал оправдывать невежливость скапатора его занятостью, и вообще изменился к нему. «Нельзя судить о человеке по первому впечатлению, даже если он не псих», – решил про себя ведущий психотерапевт Центральной клиники Риноса.
Последующие два дня доктор провёл в беспокойстве – не раз, находясь дома, связывался с клиникой по видеоканалу, просил показать ему палату с Джеральдом. Джеральд лежал смирно…
Странный провал сознания, приключившийся с попутчиком Лоэн, всё больше начинал казаться Эйнбоу необъяснимым. Его медицинских знаний явно не хватало, чтобы систематизировать признаки заболевания и выстроить концепцию, создав хоть какое-то подобие гипотезы. Больной ходил, смотрел в одну точку, иногда даже прислушивался, казалось, к тому, о чём говорится в его присутствии. Однако смотрел непонимающими, глубокими, тёмно-карими глазами. И в то же время
