и – вскочила на постели, но – у неё закружилась голова, и она стала падать. Упала очень неловко, расцарапав о кровать спину и больно ушибив бедро. Испуг был такой сильный, что она ничего не понимала в первые мгновения, а потом, схватив шевелящуюся под ветром простыню и закрыв ею грудь, как будто кто-то мог заглянуть в разбитое окно, держась руками за стены, пробралась к ванной комнате, и, скользнув туда, просидела там несколько часов, пока ураган не кончился, и не наступила внезапная тишина. Да такая, будто ливень смыл весь город, а вместе с ним и всё человечество, всё живое, и некому было нарушить её хотя бы шорохом или дыханием.
Лоэн с опаской выглянула из ванной – комнату было не узнать, как будто в ней разорвалась граната. Она прошла в свой угол, осторожно ступая босыми ногами, чтобы не порезаться о стёкла, нашла с трудом свои сандалии – небольшой гардероб, который они взяли из Эннау, был при ней, – подобрала первую попавшуюся одежду, оделась, и стала наводить порядок. В окно веяло влажной прохладой, на небо высыпали крупные звёзды. Лоэн будто бы искупали в ключевой воде, и она, дрожа всем телом, ползала по комнате при свете ночника и собирала вещи, выметала щёткой, которую нашла, когда сидела в ванной, осколки и прочий мусор. Окно ей, конечно, поутру вставили, но Лоэн надышалась прохладным, влажным и чистым воздухом Риноса – как напилась живой воды из волшебного источника.
Организм её требовал поддержки и заявлял о себе голодными спазмами… Сначала она ела помаленьку, а потом ей уже не хватало того, что приносят. Подсобные служители Департамента – в основном это были пожилые люди – заставали Лоэн в глубокой задумчивости, им было жалко её, хотя они и боялись признаться в этом – не то, что друг другу, но и себе. По Департаменту ходили чудовищные домыслы об этой «особе», которая наверняка была также развратна, как и красива.
Между тем, Лоэн, чтобы избавить себя от мучительных размышлений о судьбе Джеральда, решила, что он всё-таки жив и здоров и в конце концов вызволит её отсюда. Она гнала от себя мысли о том, что Джеральд мог умереть, или что-то в этом роде. Но «я здесь, а он неизвестно где» – время от времени подкатывало тяжёлым комком к горлу, и было так больно, будто его резали. Слёзы давались ей теперь так болезненно, что она стонала – солёные реки её лучезарных глаз истощились, но не истощились пока её страдания…
В человеке задумано всё гармонично. Если у него кончаются слёзы – значит, должен наступить и конец страданиям, либо сойти на нет восприимчивость к ним. Если страдания чрезмерны, они иссушают нервы, искажают для человека реальность и могут надломить его… Нет, наверняка Ред Беннер не подозревал, какое благо он совершил для Лоэн, что дал ей передышку на несколько дней. Всё-таки, не смотря ни на что, она внутренне собралась и даже как-то успокоилась. Она ждала, что всё это когда-нибудь кончится. Она приказала себе не думать о самом худшем, втайне
