можно их объединить в одно словосочетание? Однако, сочетаясь, они дают не только новое понятие, но и совершенно определённый образ, картину… В результате, из сочленения двух далёких понятий, рождается целый мир, верный отпечаток реальности – живой!».
Точно также и здесь – испробовав все доступные ему средства выведения своего подопечного из необычного анабиоза и не получив никаких результатов, он попытался использовать тот факт, что Джеральд реагирует на голос Дати. Быть может, чтобы вызвать более активную реакцию на окружающую действительность у больного, недостаточно одного лишь голоса?.. Дати согласилась быть проводником сумасбродных идей доктора, она очень уважала его, считала гением и была убеждена в чистоте его намерений – в том, что всё это нужно только ради «мумии». К «мумии» она относилась, как к цветку, который нужно поливать иногда, чтобы не зачах. Или как к слепой беззубой полупарализованной собаке, которую надо как-то кормить, потому что жалко. Или как к большой механической кукле со сломанным механизмом, починить который можно, но только с её помощью. Ей лишь стоило некоторых усилий, чтобы не стесняться доктора. Ради него и ради будущей своей профессии, которая не знает стыда, она пошла ему навстречу.
В один из очень весёлых, ярких дней, когда солнце светит во всю после недавнего ливня, когда всё блестит и искрится, и не так палит, когда кажется, и глубокие старики заглядываются на румяных девиц, а старухи доброжелательно настроены к молодёжи, была сделана первая «секс-попытка» вернуть Джеральду реальность. Все приборы бесконтактной диагностики во втором, меньшем по размеру, «отсеке» палаты, были сфокусированы на нервных и мышечных узлах «мумии». Необычность ситуации забавляла Дати – очень красивую, фигуристую, высокую, светловолосую девушку с большими и «мягкими» серо-голубыми глазами. Она безобидно кокетничала с Эйнбоу и даже подтрунивала над ним. А доктор в душе был готов растаять от нежности и благодарности к своей ученице, и это были самые человеческие, не отягощённые грузилами чувственности, эмоции. Эйнбоу объективировался от себя лично и целиком погрузился в наблюдения «мумии», в показания приборов, а Дати предложил «пофантазировать» на тему соблазнения прекрасного, но бесчувственного юноши, презирающего как будто женское тело.
Всё располагало к «контакту» – погода, легкомысленное настроение Дати, нисколько не мешавшее, а даже помогавшее вдохновенной работе доктора. Даже «мумия», казалось им, чуть улыбается уголками неподвижных губ, застывших в одном невыразительном положении, а в глазах его вспыхивали искорки солнечных лучей, и они как будто переставали быть холодными и бессмысленными, теплели. Какое-то предчувствие овладело доктором…
Глава 7
Передышка
Лоэн, получившая передышку, как бы исчезла для самой себя – на время.
