колесо, его двое детей и жена рассматривают карту, не видя, что у них за спиной указатель – до рая 60 километров. Хозяин видит указатель и улыбается от счастья. Типа, он видит, что до рая уже совсем рукой подать, как от Ростова до Таганрога, в то время как его родственники не могут найти дорогу даже на карте.
На втором месте в моей рейтинге была такая картина. У сверкающего «Ауди» на обочине сидят пожилые, но чистые и аккуратные старик со старухой, с ромбиками, сигнализирующими о высшем образовании, перед ними накрытый стол, вино, закуска. И подпись: «Закончился бензин? Не страшно. Просто подождем». Ну и указатель – В РАЙ.
Третья картина – мальчик на перроне с родителями. У мальчика на веревке точная копия Тойоты. Из нее выглядывают куклы, очень похожие на самого мальчика и его родителей, чем-то опечаленных. Такой комикс. Муж спрашивает у жены: «А где же расписание, какая платформа, с какого пути?» Жена отвечает: «Успокойся дорогой, мы на верном пути и все платформы наши».
6.
Увы, все мои планы пошли крахом. Я это понял сразу, как только, 15 июня, в воскресенье, увидел лицо этой самой хозяйки «Фортуны». На ее лице было нарисовано страдание, нарисовано ярко-красной вульгарной помадой, какой-то нелепой крем-пудрой, и черно-синей краской для ресниц. И как-то мне стало сразу понятно, что это я заставляю ее страдать.
Эта толстожопая несимметричная тварь сказала:
– Сядьте!
– Я постою.
– Сядьте, молодой человек! Не запомню, как вас зовут. У меня где-то записано. Но не помню, где.
– Михаил Александрович.
– Да, точно. Что-то в этом роде. Так вот, Михаил Александрович, нам не нравится, как вы справились с заданием. Это насмешка над нашими потенциальными покупателями. У вас есть свой автомобиль?
– Нет, – сказал я. – И в раю я не бывал.
– Тогда понятно. В ваших работах нет восхищения, нет роскоши, на ваших машинах не хочется ездить, ими не хочется хвастать, их не хочется покупать. Это я вам как хозяйка автосалона говорю.
– Но вы же сами хвалили мои работы на прошлой неделе, – так оно и было, между прочим. – Вы даже поместили их в рамки.
– Я не хотела вас расстраивать, думала, вы как-то и сами поймете, что-то исправите. Но вы не поняли и не исправили.
– То есть, вы мне не заплатите?
– Нет, конечно.
– Можно, я заберу портреты себе?
– Смеетесь? Об этом не может быть и речи. Я потратила на вас уйму времени и денег, каждая рамка – 8 тысяч. Все, вы свободны.
Она потратила на меня уйму времени. Тварь, тварь. Я понял, она решила меня кинуть.
– Я не уйду. Я буду кататься по полу. Дайте хотя бы десять тысяч.
– Ничего я вам не дам. Впрочем. Вы тирамису ели?
– Ел.
На самом деле не ел я никакого тирамису, но слышал и даже видел, как другие ели. Неловко было сказать, что я не ел
