доходах, определяемое социальным положением индивида (например, между рабочим, инженером и директором фабрики), с одной стороны, и неравенство в доходах с капитала (например, между мелкими, средними и крупными акционерами или собственниками) – с другой. Каждая из этих двух составляющих играет важнейшую роль; невозможно прийти к удовлетворительному пониманию проблемы распределения, не анализируя и ту и другую его составляющие вместе [Пикетти Т., 2016, с. 55].
Для экономистов важно, как технологический прогресс и новые экономические модели меняют соотношение спроса и предложения на те или иные ресурсы и, соответственно, игру цен, которая может привести и фактически приводит к изменениям в распределении доходов, к перенакоплению богатства одних социальных страт и обнищанию других.
Сравнительные исследования как и сам опыт стран говорят о том, что экономическое неравенство не является изолированной проблемой, она есть составной элемент общей проблемы экономического роста как основы социально-экономического развития, тесно вплетена в весь комплекс экономических проблем современного этапа промышленной революции. Главное отличие современной постановки вопроса состоит в том, что неравенство рассматривается не только как социально-экономический порок общественного устройства, но и как отрицательный фактор, тормозящий рост производительности и эффективности производства, наносящий вред конкурентоспособности, тормозящий экономический рост.
«Положение людей остается фундаментально неравным во всех странах, включая и самые развитые постиндустриальные государства, – пишет О.И. Шкаратан. – Несмотря на активную социальную политику, до сих пор повсюду встречаются свидетельства бедности и массового экономического и социального неравенства. Во всех странах привилегированные группы людей пользуются непропорционально большой властью, богатством, престижем и другими высоко ценимыми благами. Наиболее удручающие факты неравенства в мире наблюдаются в отсталых странах. Однако и в высокоразвитых странах, справедливо гордящихся успехами в построении welfare state, проходят сложные и во многом неожиданные процессы» [Шкаратан О.И., 2012, с. 114].
Исследователи отмечают здесь следующие тенденции:
1) противоречивость динамики распределения национального богатства;
2) углубление межстранового неравенства вопреки окончанию эпохи колониализма;
3) изменение позиций социальных слоев на фоне глобализации рынка труда.
О.И. Шкаратан, пользуясь данными целого ряда исследователей, характеризует общую тенденцию ХХ в. следующим образом. С начала 1930-х и до середины 1970-х годов доля национального богатства, принадлежавшая 1% наиболее состоятельных семей, снизилась: в США с 30 до 18%; в Великобритании – с 60 до 29%; во Франции – с 58 до 24%. Однако со второй половины 1970-х годов доходы этого элитарного процента населения росли с исключительной быстротой, достигнув еще в середине
