каблуки. Мулявин поднимается с кровати и саркастически хмыкает: да что, мол, эти бабы в искусстве понимают? Напрягается, координируется, достает из заначки бутылочку, на донышке которой еще плещется граммов сто сорок. Сосредоточенно скручивает пробку, осматривает интерьеры, привычно примеряется отхлебнуть просто из горлышка. Однако в последний момент решает, что выпивать в чужой и душной квартире, среди выцветших обоев и потрепанной мебели, противоречит его художественным убеждениям. Он человек творческий, ему нужны поэзия и красота, и притом такие, чтобы менялись калейдоскопом. И потому единственное достойное место для эстетической выпивки перед сном – балкон.
Маэстро набрасывает на голые плечи пиджак, сует бутыль в карман и отправляется на свежий воздух. Выпивает под занюх и осматривает вечерние пейзажи.
С глубокого космоса застенчиво подмигивают разноцветные звездочки, полная луна осыпает уснувшие кроны серебряной пылью, и густой влажный воздух полнится горечью ночных цветов. Муля тщательно досасывает водяру из горлышка, оживает и вдохновляется: в жизни, оказывается, всегда найдется место для лирики и романтики! И тут музыкант очень кстати припоминает, что в другой заначке, кажется, есть еще одна бутылка со ста граммами. А, может, даже и со ста двадцатью!
Толкает балконную дверь… не открывается. Вновь толкает – вновь не открывается. Нервно жмет раму плечом. Дверь пружинит и не открывается. И музыкант, наконец, понимает, что шпингалет случайно защелкнулся и что он оказался в плену.
Так что придется стоять на балконе вплоть до возвращения жены…
А во дворе тем временем холодает. От Двины задувает пронзительным, из тучки капает влажным, голое тело покрывается огурцовыми пупырышками. Пленник мелко дрожит, инстинктивно засовывая руки в карманы. И случайно находит там несколько купюр. Пересчитывает и понимает, что этого хватит еще на одну бутылку. Тем более, неоновая вывеска ночного магазина соблазнительно светится в каких-то ста метрах отсюда.
Перспектива продолжения банкета греет душу и поднимает настроение. Обостренное состояние недопитости провоцирует мозговую деятельность. Мулявин прикидывает, сможет ли он слезть с балкона. Невысоко, второй этаж всего лишь, однако спуститься не позволяют возраст, комплекция и координация, а точней – ее отсутствие. Короче, без гонца тут не обойтись!
Музыкант напряженно щурится в полутьму, высматривая потенциальных помощников. А витебский двор тем временем живет привычной гормональной жизнью. Гопники наливаются пивом, девки спешат на блядки, уличный кот счастливо хрустит помойной крысой.
Почти под самым балконом – несколько мусорных контейнеров, у которых деловито копошатся некие сюрреалистические персонажи, которые при тщательном рассмотрении оказываются бомжами.
– Алло, мужик, – просит Мулявин кривоного мужчинку неопределенного возраста. – Можно тебя попросить в гастроном сгонять? Сейчас деньги
