style="font-size:15px;"> Все это сценки советской жизни. Не русской (в смысле дореволюционной), не вестернизированной и не той, на которую надеялись двадцать–двадцать пять лет назад. Но причем здесь Сталин как русская национальная идея (мечта, утопия, упование…)? Я уже неоднократно излагал свою исследовательскую гипотезу о двух коммунистических режимах – КР-1 и КР-2. Первый – это ленинско-сталинский, режим тотальной переделки всего и вся (включая природу, человека, общества). Второй – хрущевско-брежневский, режим более традиционного для России передела (это гораздо сильнее, чем всякие там коррупции). Нынешний режим (я называю его советским посткоммунистическим) и вырастает из КР-2, и продолжает, и развивает его. Хотя, парадоксальным образом, родился из антикоммунистической и антисоветской революции. Однако верхи КР-2 («элиты») в целом сохранились и сохранили преемственность с его духом и плотью.
Только вот стержень сломался. Коммунистическая, марксистско-ленинская идентичность приказала долго жить. Общество же без стержня (идентичности) рассыпается. На роль новой идентичности в принципе могли претендовать три типа сознания: православный, гражданский и европейский. Все они, как мы знаем, не прошли – слишком мало оказалось по-настоящему православных, граждан и европейцев. Здесь-то Сталин и выдвинулся.
Но все-таки даже и Сталина не хватило для новой идентичности. В подмогу ему явилась идея «Русского мира». Кто ее автор, сказать затрудняюсь. Известно, что уже несколько лет существует фонд «Русский мир» во главе с В.А. Никоновым. Сам Вячеслав Алексеевич нередко рассуждает о судьбе этого «мира», недавно выпустил многостраничную книгу «Российская матрица» (эта «матрица» во многом синоним «мира»). О «русском мире», его православно-духовном измерении говорит патриарх Кирилл: однажды я слышал весьма развернутое толкование данной идеи Н.А. Нарочницкой. Конечно, можно вспомнить и другие имена.
Смысл идеи в том, что «русский мир» гораздо шире и больше, чем государство Российская Федерация. Он включает в себя людей русской культуры и языка, живущих в разных странах. Но, понятно, прежде всего в славянских республиках бывшего СССР, вообще на постсоветском пространстве.
О «русском мире» говорят уже несколько лет. Должен признаться, что поначалу не понял, какие возможности заключены в этой идее. Более того, пару раз в каких-то интервью необдуманно и неосторожно поддержал ее. Лишь события первого полугодия четырнадцатого года прояснили мне смысл и назначение «русского мира». – Конечно, «мир» определенным образом связан (наследует) с исторической концепцией Н.Я. Данилевского и воззрениями евразийцев. Иначе говоря, это цивилизационный (а не формационный, как марксизм) подход к истории. Он сохраняет яркий антизападнический этос своих предшественников и утверждает особый путь («Sonderweg») России, и вечные ценности, ей всегда имманентные. Но и идет дальше, преодолевая «узость» Данилевского
