в ряду классиков. Они обитают в Саду Поэзии, охраняя законы поэзии от поругания и забвения, а также выполняя просветительскую функцию. Здесь рады любому путнику. Мы видим, как Фея, цветы и деревья гостеприимно встречают Нестора, и как они разочарованы его невежеством. Приведем весь диалог Нестора и Данте126:
Нестор. Как звать того мрачного старого брюзгу?
Богиня. Говори скромнее, это великий Данте!
Нестор. Данте? Данте? Ах, сейчас припомнилось мне, у него вроде есть комедия, как будто поэма, о преисподней.
Данте. Как будто поэма? А кто такой ты, что позволяешь себе такое говорить?
Нестор. Ну, только не надо так сердито, я друг тебе и всем вам вместе взятым, ведь я люблю поэтическое искусство и часто провожу свои праздные часы за вашими безделушками.
Данте. Безделушка? – какое же из моих произведений ты так называешь?
Нестор. Ха, ха, ха! Он не знает своих же безделушек. Это означает, что так глуп ваш материал, понаделанные вами комические безделицы, ради которых можно только из любезности переводить время попусту.
Данте. Да кто ты, низкое ничтожество,
Что ты осмелился изречь такую наглость?
Да ты хоть звук из моего произведенья встречал когда?
Слепого старика, религии с поэзией жильца ты отвергаешь?
Нестор. Не горячитесь так, старый человек, ведь, по правде говоря, так я ничего вашего не читал.
Данте. И тут пришел и о моем творенье наговорил:
Безделка – Комедия божественная!
Бесстыдное и варварское слово, и насилу
Манит благочестивым языком!
Нестор. Да тише, говорю Вам, и давайте один раз серьезно поговорим. Вы ведь на самом деле были когда-то поэтом?
Данте. Ариосто! Петрарка!
Нестор. Ну, ну, с тех пор времена очень сильно изменились. Тогда, да, это тогда – но теперь вас очень трудно читать, и к тому же еще и ennuyant127.
Данте. Тогда! Что ты имеешь в виду под этим, червь?
Нестор. Ну и вспыльчивый человек! – Ну тогда я хочу только сказать, что было удивительно легко быть поэтом, потому что, как я читал, кроме Вас в новое время никаких других поэтов не существовало; поэтому Вы должны признать свое счастье, ибо любой иной в то время мог бы быть, как и Вы, знаменит, и им бы точно так же восхищались.
Данте. Когда б, тебе явив расположенье,
На время лишь забросили на свет
Тебя в тот прежний век, ты мог бы
Мир удивить, подобно мне?
Нестор. Естественно, да более того, я приближусь к тому времени в наш век, когда это в тысячу раз труднее. Для начала я так тихо, тихо попаду с сочинением в ежемесячник, в котором обнаружу свою ученость и представлюсь тут со всей учтивостью неким мечтателем или пиетистом, чистым до уязвимости. Затем буду писать о том, что призраков не существует,
Там же. – S. 271–274.
(фр.) раздражает.
