стадом, беззаботно резвящимся в вечернем небе, и милостиво освещая грешную землю скупым серебристым светом.
Уйла, облокотилась на дверной косяк, укрытая от взглядов из зала ближайшей мраморной колонной, не решаясь войти, и наблюдая за своим возлюбленным. Молодой рыцарь стоял, задумавшись, и не замечая её взгляда. Его мужественный профиль чётко вырисовывался на фоне восходящей луны, а кончики коротких и жёстких тёмно-коричневых волос, казалось, серебрились в лунном свете. Жокит был не очень высок, но широк в плечах, и его крепко сложенная мускулистая стройная фигура выдавала в нем хорошо тренированного и опытного воина. Одет он был в черные брюки, заправленные в высокие ботфорты из лейнарской кожи, выделанной знаменитыми саринарскими мастерами, а его белая рубашка из дорогого астрильского шелка с высоким воротником, расшитая серебряными нитями, выгодно контрастировала со смуглой кожей. Уйла засмотрелась на молодого рыцаря, а он, почувствовав ее взгляд, обернулся. В первое мгновение девушка смутилась и собиралась убежать обратно в зал, но, потом, сделала отчаянное усилие над собой и шагнула вперёд на балкон навстречу своему возлюбленному. Жокит тоже сделал шаг вперёд и, неожиданно, они оказались очень близко друг к другу. Серебристый свет Оту отражался в глазах смущённой и немного растерявшейся юной красавицы, её алые губки приоткрылись, а нежные щёчки залил румянец. Молодой рыцарь не мог оторвать восхищённого взгляда, завороженный этой красотой, словно во сне, не осознавая до конца своих действий, он сделал ещё два шага вперёд и они оказались в объятиях друг друга, даже не заметив этого. Он видел только её большие, ставшие серебристо-изумрудными в лунном свете глаза, которые, казалось, заняли весь мир, и ничего вокруг не существовало, кроме этих волшебных, огромных, влажных и немного светящихся серебряным светом глаз его любимой. Жокит обнял Уйлу, всё больше притягивая её к себе, и она сама потянулась к нему навстречу, доверчиво прижимаясь, раскрывая свои нежные алые губки и закрывая глаза с длинными густыми ресницами. Ещё мгновение и их губы слились в первом, робком и таком ещё неумелом поцелуе. Казалось, время остановилось или пропало вообще, по крайней мере, мир вокруг исчез, словно робкий лоскут тумана, унесённый порывом внезапного буйного ветра. Были только нежные руки любимого, головокружительная сладость сначала робко-мягких, а, затем, всё более настойчивых и требовательных губ, которые начали покрывать поцелуями щёки, нос и глаза. Когда губы любимого нежно коснулись покрытых жарким румянцем щёк Уйлы, мир словно взорвался каскадами искр и обрёл реальность. Казалось, одна вечность сменила другую, мир погиб и возродился снова, словно феникс из пепла, а они всё стояли, нежно обнявшись, прижавшись друг к другу, даже не осознавая: где находятся и что делается вокруг. Жокит зарылся своим лицом в пышные волосы своей возлюбленной, а она прижалась прелестной головкой к его широкой груди, и стояла так, обняв его, не открывая глаз.
Внезапно, в их
