Не остановит ли меня это все? Сейчас малейшая заминка была смерти подобна. Я не для того готовила свой побег, чтобы он нашел меня и вернул… в ад, в котором я так бесконечно долго жила.
Мышцы живота сокращались довольно болезненно, слизистые пекло, но это было нормально. Я прочитала достаточно специализированной литературы, чтобы судить о том едва ли не с полной уверенностью. Да и температуры не было, а значит, не было и воспаления. Я была в норме. Молодость сделала все за меня.
Поежившись от прохладного ветра, ворвавшегося в приоткрытое окно кухни, я огляделась. Осторожно встала с добротного деревянного стула, пошарила в шкафчиках. Распечатанные крупы, банки с консервами… Посуда. Вроде, не новая. На тяжелой чугунной сковороде обнаружился нагар. В мойке стояла грязная кастрюлька, в которой отмокали присохшие к стенкам остатки каши. Наверное, мне не следовало волноваться и искать подвоха. Но я не могла себе позволить расслабиться. Слабость – худшее, что может быть. На секунду меня охватила паника. Бежать! Прямо сейчас, пока хозяин еще не вернулся… Вот только я не была уверена, что выживу в этих горах. Рисковать жизнью – последнее дело.
Плач ребенка не утихал. Он звенел у меня в ушах, завивал нервы в стальные пружины… Убегая от этих звуков, я выскочила в небольшой коридор. Схватила висящую на вешалке куртку и с облегчением вышла из дома на примыкающую к нему веранду. Преодолев ее и три высоких ступеньки, спустилась на выложенную камнем дорожку. Блин луны тусклым невзрачным пятном все еще проглядывал сквозь облака, но восходящее солнце уже занималось на горизонте. Я сделала глубокий вдох. Пахло озоном и влажной землей. Пахло свободой… к которой я шла долгих четыре года. Мой самый сложный путь. Горький, тернистый, сдобренный слезами и разочарованиями. Приправленный острой болью. Отравленный чувством бессилия и соблазном сдаться…
Лучи фар вспороли черное покрывало ночи. Мне хотелось бежать, как зайцу… Но я приказала себе оставаться на месте.
– Ты чего здесь стоишь босая?! Холод какой!
И правда… Я забыла обуться. Пошевелила пальцами – трава была влажной от росы, а земля – действительно студеной. Меня сковал ужас от того, что я чем-то не угодила, сделала что-то не так. Не послушалась, нарушила правила. И хотя я понимала, что этот мужчина не имеет надо мной абсолютно никакой власти, его недовольство все равно заставило подниматься тоненькие волоски на моем теле. Инстинктивно я опустила взгляд. Но мою покорность тут же смыло волной отчаяния и злого, идущего из самого сердца протеста.
– Мне нужно было остыть, – вскинув голову, парировала я.
Сердце колотилось, как сумасшедшее. Я не знала, к чему мне готовиться. Но, развеивая все мои страхи и опасения, Макс лишь флегматично пожал плечами:
– Ты можешь заболеть. И тогда кто будет с ребенком?
Выдохнув, я нервным жестом пригладила волосы и пошла вслед за ним к дому.
– Ребенок кричит, – оглянулся мужчина уже у самого порога.
– Ничего страшного. Она просто проголодалась.
Взгляд Макса на секунду замер на мне. После
