взгляд. Она была влюблена в него уже лет семь, наверное. Безответно влюблена, безнадежно. Парень был звездой их школы. Красивый и популярный, да к тому же еще и при деньгах. Сева мог получить любую, даже самую красивую девушку. У Муры изначально не было шансов. Она смотрела на вещи трезво и не питала особых иллюзий, что, впрочем, никак не охлаждало её болезненно-острых чувств.
– На, вот… Глотни. Может, расслабишься? – Лизетта протянула Муре стакан с каким-то коктейлем и тоже покосилась на компанию, собравшуюся вокруг Богатырева.
– Что-то не верится, что с таким ритмом можно читать, не сбиваясь, а склеек я не услышал…
Маша навострила уши. Музыка – вот единственная тема, о которой Богатырев мог говорить день и ночь. Возможно, если бы ей удалось продемонстрировать ему свои познания в области хип-хопа, он бы и обратил на нее внимание? Неплохой план. А для смелости, и правда, не помешает выпить…
– Да по хрен ритм, каким бы он не был зачетным! – возмутился один из приятелей Севы, – он одни и те же парты читает каждый баттл. Х*йня невыносимая!
– Да, норм настелили, – парировал Сева, – че ты докопался? Третий трек вообще пизд**ейший.
В обнимку с Завьяловой к Богатыреву подкатил Рудый. Если они и впрямь собираются баттлиться, то замес будет – чума. Жаль, она не услышит его живьем.
– Че трете? – поинтересовался Саня, приложившись к бутылке с пивом.
– Да так… Обсуждаем новых звезд на небосклоне хип-хопа…
– Этих петухов? Да их лошат всем миром… – скривился Рудый.
– Лошение петухов, как ты изволил выразиться, сделало им такой пиар, который этим ребятам в жизни никогда не светил. Что называется, хорошими делами прославиться нельзя, а напишешь какой-нибудь высер, станут все над ним глумиться и лошить, дык, отрицательный пиар – он, сцуко, тоже пиар. Будет имя этого обосранца на весь инет греметь.
– Точняк… – согласились в толпе.
– Ну, ты, Сева, знаешь, я по американскому рэпу прусь. А эта тема меня вообще не заряжает.
– Американский рэп давно уже превратился в петушатник. Кто скажет, что Lil Wayne или какой-нибудь Flo Rida не петух?
– А Wiz Khalifa? Я вообще думала, это баба, – пробормотала Маша, и только по наступившей в комнате тишине поняла, что озвучила свои мысли вслух. Сердце ухнуло куда-то вниз, дыхание перехватило. Сжавшись в комок, Мура бросила отчаянный взгляд на подругу, проклиная себя за болтливость. А потом случилось неожиданное. Сева рассмеялся, а вместе с ним и все присутствующие.
– Точняк, – сказал он и поманил ее к себе пальцем.
Маша не помнила, как к нему подошла. Только Лизкин тычок в спину в памяти отпечатался. А дальше – провал… Сева что-то ей рассказывал, спрашивал, смеялся. Ему было весело с ней.
– Вот, закинься, классная штука…
Маша послушно взяла бокал из его рук и отпила. Она не придала значения слову «закинься», она пребывала в какой-то прострации, эйфории… Тот, о ком она так долго мечтала, сидел
