их делают такими огромными? В качестве дополнительной пытки для бедных, измордованных бесконечной зубрежкой студентов? Смотрите, мол, убогие, как там, на улице, хорошо! Вам же век света белого не видать… Ну, в ближайший месяц – так точно. Вот не иначе как летнюю сессию изобрела инквизиция!
– Ну, хоть один разооочек, – без всякой особенной надежды на положительный результат вновь закинула удочку Лиза.
Машка только лишь закатила глаза, и в который раз за день попыталась сосредоточиться на словах лектора.
Нет, Самойлова понимала подругу – что обижаться? Это у нее родаки мировые. Уж ей так точно еще года три можно смело сидеть на их шее, а вот Мура… М-да. Вот кому действительно не повезло. Или, напротив… Может, и лучше, что все так случилось? С тех пор, как Машка съехала от родителей к деду, она как будто ожила! И пофиг, что от бесконечной учебы и работы осунулась вся и почернела. Но ведь глаза светятся, и улыбка все чаще расцветает на губах без их нескончаемых наставлений и упреков.
– А я бы на работу, как на праздник бежала, если бы у меня был таа-а-акой начальник! – зашла с другого боку Лизетта.
– Начинается…
– Нет, ну, а что? Почему ты не хочешь хотя бы попробовать?! Он же тебе нравится!
– Нравится… – обреченно согласилась Мура.
– Вот… А ты что?
– А я что?
– Дык, в том-то и дело, что ничего! Юбку бы надела, или кофточку с вырезом… Подчеркнула бы хоть как-то свои прелести!
– Ну, какие прелести, Лиз? – сдвинула темно-рыжие брови Мурушкина.
– А такие! Красивая ты, Мура, но забиииитая. Твою маманю за это четвертовать надо!
– Ага…
Что «ага», Лизка так и не поняла! Но переспрашивать или, боже упаси, настаивать на своем не стала. Потому что Мура тем самым, пугающим до трясучки, жестом потерла шрамы на своем запястье. Она делала это непроизвольно, обычно, когда волновалась.
– Мур…
– Ну?
– Он крутой, да?
– Кто?
– Ну, твой босс.
– Нормальный, – пожала плечами Маша, – правильный мужик.
– Только староват немного, но тебе как раз такой и нужен.
– Это почему же?
– Потому что у тебя не было нормальных отношений с родителями. С отцом. Тебе просто необходимо удовлетворить потребность кому-то принадлежать. А Дмитрий Николаевич тебе и за папу, и за маму будет.
– Терпеть не могу, когда ты начинаешь говорить цитатами из Космополитен.
– Ну-ну, еще скажи, что я не права!
– Мурушкина! Самойлова! Я смотрю, у вас развилась не абы какая дискуссия? Так, может быть, вы и с нами поделитесь своими размышлениями? – прервал их монолог скрипучий голос профессора.
– Извините, – потупилась Мура в тетрадку. Вечно так. У Лизетты рот не закрывается, а она из-за нее страдает! И главное, тему какую выбрала… Животрепещущую. Дмитрий Николаевич ей, и правда,
