Ну, так, и мы не чужие…
Маша застыла. Из слов Антонова в мозгу отпечаталось только шипящее «сссоссска». Так бы, наверное, говорили змеи, если бы им был дан голос. Сссссосссска… Маша сглотнула и втянула голову в плечи. Дверь в класс резко распахнулась, с грохотом ударяя о стену. Чуть толкнешь посильнее – всегда так. Но ограничитель никто так и не догадался установить.
– Машка… Ну, слава богу! Ты куда пропала? Звоню тебе, и звоню…
– Что случилось, Лизетта? – отрешенным голосом поинтересовалась Мура у подоспевшей подруги.
– Маш…
– Да говори уже, чего тянуть?
– А ты сама… еще ничего не знаешь?
Маша закусила губу и покачала рыжей головой. Придурки из класса продолжали свой стеб, и с каждым их брошенным словом нервы девушки натягивались все сильней.
– Так, пошли на хрен отсюда… – Лизка схватила Муру за руку и под всеобщий смех потащила прочь из класса. А потом они шли по раскаленной на майском солнце улице и молчали. Это была спасительная тишина. Вряд ли Маша была готова к правде…
– О каком видео трепался Антонов?
– Мур, ты только не парься сильно, ладно? Никто ж не знает, о ком там шла речь?
– Где – там?
– Да, на этом чертовом баттле. Я тебе говорила… Короч, там Рудый заводил… Ну, и… Ты только не обижайся, ладно? И близко к сердцу не принимай…
– Ага… ты к теме уже переходи, Лизетта. Мне к чему эти реверансы?
– Так вот. Рудый вкатил, что у Севы телка страшная, как смерть, намекая на ваш с ним совместный уход… Мол, Севе только такие, страшные, и дают… Дерьморэпчик был, техничная тараторка…
– А Богатырев, что? – сглотнула Маша.
– А Богатырев – козел, Мура. Апнул темку… И себе давай. Нет, фристайл был хороший, сильный, но тема скользкая, понимаешь? И этот утырок накидал, что если бы Рудый знал, какая ты классная минетчица, то забрал бы свои слова обратно.
– Я – минетчица?
– Ну, ты же понимаешь, что имен никто не называл… Но все присутствующие у Завьяловой и так догадались, о ком идет речь…
– У Завьяловой в гостях был весь класс…
– Ну и фиг! Выпускной через месяц. Тебе интересно, что эти придурки подумают?
Мура не нашлась, что ответить. Только головой покачала и отступила на шаг.
– Эй, ты куда?
– Я домой пойду, Лизка… Что-то жарко, сил нет.
– Ты, главное, не парься. Через неделю все и не вспомнят, что было! – крикнула Муре вдогонку Лизетта. Та качнула головой и, ничего перед собой не видя, побрела вверх по улице.
Маше часто казалось, что она родилась по ошибке. По какому-то недосмотру судьбы. В то время, как ее сердце разрывалось от любви на части, её саму никто никогда не любил… Волоча за собой ноги, девушка поднялась по ступеням, трясущимися руками открыла входную дверь.
