отвезли ее в больницу.
Холдейн взял Лауру за руку:
– Поехали. Не будем терять времени.
– Но…
– Что «но»?
Она облизала губы.
– А если это не Мелани? Я не могу обретать надежду, чтобы тут же ее потерять.
– Это она, – настаивал лейтенант. – Здесь мы потеряли девятилетнюю девочку, в семи кварталах отсюда они ее нашли. Таких совпадений не бывает.
– Но если…
– Доктор Маккэффри, что с вами?
– Что, если это не конец кошмара?
– Не понял.
– Что, если это только начало?
– Вы спрашиваете меня, думаю ли я, что… после шести лет пыток…
– Думаете ли вы, что она сможет стать нормальной девочкой? – У Лауры сел голос.
– Не надо сразу ожидать худшего. Надежда есть всегда. Вы ничего не узнаете наверняка. Пока не увидите ее, не поговорите с ней.
Лаура упрямо покачала головой:
– Нет. Не сможет она стать нормальной. Не сможет после того, что сделал с ней родной отец. После стольких лет насильственной изоляции. Она, должно быть, очень больная маленькая девочка, с сильнейшим психическим расстройством. И нет даже одного шанса на миллион, что она станет нормальной.
– Нет, – мягко ответил он, понимая, что голословные утверждения обратного только разозлят Лауру. – Едва ли мы увидим здоровенькую, полностью адаптированную к действительности девочку. Она будет больной, испуганной, возможно, замкнувшейся в собственном мире. Достучаться до нее будет сложно, может, и не удастся. Но вы не должны забывать об одном.
Лаура встретилась с ним взглядом.
– О чем?
– Вы ей нужны.
Лаура кивнула.
Они покинули залитый кровью дом.
Дождь все лил, ночь осветила молния, сопровождаемая громовым раскатом.
Холдейн усадил ее в седан. Поставил на крышу мигалку. Они помчались в «Вэлью медикэл» с включенными мигалкой и сиреной, в шипении шин по залитому водой асфальту, с летящими из-под колес брызгами.
6
В отделении интенсивной терапии дежурил Ричард Пантагельо, молодой врач с густыми темными волосами и аккуратной темно-русой бородкой. Он встретил Лауру и Холдейна в приемном отделении и повел их в палату девочки.
Шли они по пустынным коридорам, лишь изредка им попадались скользящие, словно призраки, медицинские сестры. В десять минут пятого утра в больнице царила тишина.
На ходу доктор Пантагельо тихим голосом, почти шепотом, вводил их в курс дела:
– У девочки нет ни переломов, ни порезов, ни ссадин. Только один синяк, на правой руке. Прямо над веной. Судя по характеру синяка, я бы сказал, что он – результат неумелого введения иглы для внутривенного вливания.
– В каком она состоянии? – спросил Холдейн.
– Я бы сказал, что она в трансе. Никаких признаков травмы головы нет, хотя с того самого момента, как ее привезли в больницу,
