тоже волосатое, но ростиком мне по колено, зато с рожками, копытцами и хвостиком.
– Дай ему в глаз, дай ему в глаз! – горячечно зашептало оно, дергая меня за подол.
– А ты, бесенок, откуда взялся? – изумленно воззрилась на него я.
– Так я испокон веков в тебе живу! Только ты меня выпускаешь редко. А сейчас ты разозлилась, ну, я и выскочил.
– Я разозлилась? Да я спокойна, как удав.
– Это тебе только кажется. На самом деле ты вся кипишь.
– Это от температуры.
– Ничего подобного! Это температура – от кипения. Ты ж пар не выпускаешь, вот и бросает в жар. И давление повышенное!
– Ага, давление имеется, – покивала я. – На мочевой пузырь в основном. Вот я и шла того… выпустить.
– Ну так давай мы по этой тушке двинем ножкой и пойдем, куда хотели.
– Но-но-но! – угрожающе заворочалась «тушка». – Я тоже ножкой двинуть могу!
– Погоди, я придумал! – взвизгнул бесенок и метнулся в комнату, а через пару секунд оттуда вылетела моя любимая ваза и метко впечаталась Чудовищу в лоб. – Получай, фашист, гранату! – торжествующе возопил бесенок.
– Ах ты, тварюшка мелкая! – взревело Чудовище и ринулось в комнату. Раздался звон битого стекла. «Кажется, в сервант врезался», – подумала я и ринулась спасать свои богатства.
А в комнате уже шла баталия: летали и разбивались тарелки, вазочки и прочие предметы роскоши, хранившиеся в серванте. Бесенок оторвал от него одну дверцу и прикрывался ей как щитом. Кинг-Конг махал стулом, пытаясь расколоть «щит». Люстра сорвалась с крюка и раскачивалась на шнуре.
– Прекратите немедленно это безобразие! – нервно завопила я.
– Не дрейфь! Мы побеждаем! – и бесенок с азартом принялся за чайный сервиз.
– Раздавлю! – ревела мадам Кинг-Конг, отбиваясь поломанным стулом.
– Елку! Елку не трогайте!
Поздно. Елка, жалобно прозвенев игрушками, рухнула поперек комнаты.
– Подарки!
Подаркам, которые я так тщательно упаковывала накануне, пришел конец: Чудовище поедало их вместе с оберткой, бантики и ленточки свисали изо рта, как спагетти.
– Присоединяйся! – и бесенок запустил в меня вазочкой. Я машинально поймала ее, прижав к груди.
Я чувствовала, как внутри нарастает волна гнева. Да что ж это такое! Эти двое устроили у меня в квартире форменный погром, а я стою и блею, как тупая овца, и ничего не могу поделать. Словно подслушав мои мысли, бесенок весело проорал:
– Если не можешь остановить безобразие, нужно его возглавить! А ну, оторвись по полной!
И так он меня разозлил, что я с размаху запулила в него вазочкой, одновременно завопив:
– Всем стоять! Молчать! Меня бояться!
А дальше мне сорвало крышу. По-моему, оба хулигана впали в ступор, а я металась, как разъяренная фурия, и швыряла в них то, что они не успели разбить и сломать.
– Я
