скоротать часок-другой в приятном обществе?
Девушка стояла так близко, что даже в полумраке Бланшар заметил несвежую кружевную косынку, несмотря на холод, слегка прикрывавшую вырез на платье. Мощный бюст едва не вываливался наружу из слишком тесного корсета и подрагивал при каждом движении, словно застывший бульон. Теперь, он ясно видел фальшивые локоны разнившиеся цветом со взбитой чёлкой, успевшую растечься краску на ресницах, что делали взгляд девушки болезненным. Мокрый подол платья, оборка которого надорвалась по краю и видно не единожды окунулась в лужу. Но даже такой жалкий вид, вызвал у молодого человека желание. Разве его вина, что он вечно должен экономить, но не евнух же он, в конце концов!
Бланшар торопливо сунул руку во внутренний карман, и тут же разочарование отразилось на его лице. Вот дурак! Он успел позабыть, что истратил деньги на угощение Бриссона. Девица решила, что юноша попросту скуповат, или слишком бережлив и, не желая упускать добычу, зазывно подмигнула.
– Что, не решаешься расстаться с парой монет, красавчик? Ладно, если у тебя такой же большой, как твой нос, возьму с тебя только половину цены. – Вульгарно захохотала она.
Лицо Эжена покраснело от стыда. И он, грубо оттолкнув девушку, прошипел:
– Отстань от меня, шлюха!
И не оборачиваясь, поспешил свернуть в переулок. В спину ему, словно плевки полетели бранные словечки, брошенные визгливым голосом.
– Сам проваливай, голодранец! Я и не собиралась идти с тобой! Вот скотина! Да упрашивай, ты, меня на коленях и то я не соглашусь!
Эжен почти бегом добрался до дома, и так хлопнул дверью, что в привратницкой приоткрылось окно, и злобные пронырливые глазки госпожи Марти просверлили его насквозь.
– Вы сегодня припозднились, сударь. – Поджав морщинистые губы, процедила старуха.
– Меня задержали в конторе. – Пробормотал Бланшар.
– Да мне дела нет, где вы проводите время, здесь не исповедальня. – Язвительно произнесла привратница. – Я лишь хочу напомнить, что вы задолжали за три месяца. Хозяин велел передать, если не оплатите долг то можете убираться.
Эжен с ненавистью бросил взгляд на старуху, укутанную в тёплую шаль. За спиной её виднелась приоткрытая дверь довольно уютной комнаты. По крайней мере, из неё тянуло теплом и густым запахом остывающего рагу.
– В понедельник я внесу плату. – Отрывисто бросил он.
Оказавшись, наконец, в своём скромном жилище, молодой человек, не раздеваясь, опустился на стул и медленно обвёл взглядом жалкую комнату. Да, обстановка была скуднее некуда. Узкая постель с коленкоровым пологом, стол, два стареньких стула и огромный тяжеловесный комод, что занимал едва ли ни треть помещения. Но каким бы аскетичным ни было жильё, он успел привыкнуть к нему и, возвращаясь
