обстоятельства.
Он посмотрел на нее в упор:
– Я говорил тебе, что убивал людей. Я был…
– Ты сам только что сказал, что это ложь, – оборвала его она. – Что ты говорил это только для того, чтобы установить между нами дистанцию, хотя это не сработало.
– Нет. Я не сказал, что это ложь, ты просто поняла мои слова так, как тебе было удобно. Но правда заключается в том, Алана, что я убивал людей за деньги. Это было прибыльное занятие, и я преуспел в нем, поскольку не дорожил своей собственной жизнью. Я стал орудием убийства, направленным против других людей, и я никогда не проваливал полученное задание. Моя репутация была безупречной. Немногие наемные убийцы были так же безотказны, как я.
Сознание Аланы не воспринимало услышанное. Он говорит о ком-то другом! Уж не ушибся ли он головой и не повредился ли рассудком? Как можно позабыть свое настоящее прошлое?
– По какой бы причине ты ни старался убедить меня, что действительно занимался этим, это не может быть правдой!
– Почему же?
– Потому что ты добрый, заботливый человек. Ты взял на воспитание сироту. Ты дал другим сиротам шанс на нормальную жизнь, которой они не достигли бы без твоей помощи. Ты не убийца. То, что ты разбираешься в оружии, еще не делает тебя убийцей!
Он досадливо поморщился.
– Воспользуйся разумом, который нам для этого и дан. Я был тем, кем я был. Теперь я не такой. Я бы рад все исправить, но прошлого не вернуть. Жаль, что никто не прикончил меня давным-давно, но я был слишком хорош в своем деле. Хотел бы я не помнить своей прежней жизни, но я ее помню.
Из ее горла вырвался рыдающий звук.
– Ты в самом деле убивал людей?
– Будет правильно, если ты возненавидишь меня с этой минуты, – произнес он с болью. – Этого я и ожидал.
– Я… я пытаюсь понять, как ты пошел на это. Помоги же мне!
Он вздохнул.
– Я не собирался посвящать тебя в подробности, но, возможно, тебе не помешает знать, как это все начиналось. Мое настоящее имя – Леонард Кастнер. Моя семья занималась виноделием. Мы выращивали виноград в плодородных горных долинах Лубинии. Семейство было большим, но многие родственники уже были старыми и умерли еще до того, как я вырос. А потом снежная лавина накрыла отца, и той же зимой смертельно заболела мать. Скорбь и отчаяние охватили нас, но мы с братом продолжали дело родителей, вернее, пытались. Ему было всего пять лет, так что помощи от него было мало. И природа снова ополчилась против нас. Мы потеряли весь годовой урожай винограда, а потом и свой дом, потому что не могли платить аренду дворянину, которому принадлежала земля. Он бы поверил на слово моему отцу, но не мне.
– То, что ты рассказываешь, ужасно, но…
Он подождал, пока она закончит мысль, однако она не смогла. Ей не хотелось осуждать его, но как же она могла не осуждать? Так что она откинулась на спинку своего кресла и попросила:
– Продолжай,
